и средства убеждения
Валентин Н. Вандышев
1 Э. Макаревич, О. Карпухин, Игры интеллигентов, или cоциальный контроль масс, Москва 2003, с. 143. 2 В. Вogołębska, Retoryka pism codziennych na przykładzie „Gazety Wyborczej” i „Rzeczpospolitej” [w:] Wy-powiedź dziennikarska. Teoria i praktyka, red. B. Bogołębska, A. Kudra, Łódź 2008, s. 55–61; tejże, Perspektywy badań nad retoryką dziennikarską [w:] Retoryka w Polsce. Teoria i praktyka w ostatnim półwieczu, red. M. Skwara, Szczecin 2006, s. 169–177; W. Pisarek, Nowa retoryka dziennikarska, Kraków 2002, s. 292; tenże, Podstawy retoryki dziennikarskiej [w:] Dziennikarstwo i świat mediów, red. Z. Bauer, E. Chudziński, Kraków 2008, s. 361–377; tenże, Słowa między ludźmi, Warszawa 2004, s. 285; K. Brylska, Retoryka groźby w polskim dyskursie politycznym – na podstawie materiałów prasowych z okresu parlamentarnej kampanii wyborczej 2011 roku, „Studia Medioznawcze” 2014, nr 4 (59), s. 115–128.
3 E. Modrzejewska, Retoryczna strategia sporu a fotografi czne gatunki dziennikarskie – przykłady realizacji, „Studia Medioznawcze” 2013, nr 3 (54), s. 80.
А
нализ средств массовой информации (СМИ) позволяет отметить такие их отличительные черты: публичность, т.е. не-ограниченный круг потребителей; непрямое, разделенное в пространстве и времени взаи-модействие коммуникантов; однонаправлен-ность воздействия от коммуникатора к реци-пиенту, т.е. невозможность перемены их ро-лей. При этом, как отмечают Эдуард Федоро-вич МакареФедоро-вич и Олег Иванович Карпухин, средства массовой информации созданы не только для передачи сведений, информации, но и „сами являются активными участника-ми общественно-политических и эконоучастника-ми- экономи-ческих процессов в обществе – участниками, создающими ситуации, формирующими на-строения, мнения”1. Отсюда и важное неотъ-емлемое свойство медиа – их способность воздействовать на аудиторию. Важным и неотъемлемым инструментом воздействия на аудиторию в медиа по-пре-жнему остаются аудиовизуальные средства, среди которых риторика выполняет веду-щую роль. В польских изданиях есть немало публикаций, посвященных теме журналист-ской риторики2. Средства массовой комму-никации активно используют возможность соотнесения вербальных средств информа-ции с образами (фотография, рисунок, шарж, карикатура и т.п.). Таким образом удается, не особенно погружая читателя в содержание текста, привести его к желаемому выводу. Здесь есть определенные каноны, о ко-торых упоминает Ewa Modrzejewska b своей статье, ссылаясь на Walerego Pisarka: „Każde zdjęcie w gazecie lub czasopiśmie potrzebuje podpisu; zdjęcie i podpis, uzupełniając się wzajemnie, tworzą jedną całość, jedną wypowiedź (...); podpis powinien identyfi kować osoby, przedmioty oraz czas i miejsce wykonania zdjęcia; podpisy – jak nagłówki – muszą być bardziej zrozumiałe niż same teksty”3.4 С.Г. Кара-Мурза, Манипуляция сознанием, Москва 2000, с. 131. 5 Т.В. Чернышова, Тексты СМИ в ментально-языковом пространстве современной России, Москва 2007, с. 231. 6 О.В. Трофимова, Н.В. Кузнецова, Публицистический текст: Лингвистический анализ: Уч. пособие, Москва 2010. Как отмечает Сергей Георгиевич Кара-Мурза, а он хорошо знает предмет анали-за, средства массовой информации стали главным инструментом распространения сообщений, воздействующих на обществен-ное сознание. Он предлагает принять как догму, что медиа сегодня есть инструмент идеологии, а не информации. „Главное в их сообщениях – идеи, внедряемые в наше со-знание контрабандой. Но в качестве “ле-генды” прикрытия, приманки они везут на контрабандной тележке и нужную нам тра-ву информации”4. Несмотря на то, что цель дискурса СМИ кажется заложенной в са-мом термине (информирование аудитории), средства массовой коммуникации нацелены не столько на передачу информации, сколь-ко на передачу определенных мнений и, как следствие, формирование общественного мнения. Ряд исследователей содержания и идео-логической направленности современных средств массовой информации подчерки-вают, а Татьяна Владимировна Чернышо-ва определенно пишет, что в текстах медиа представлена система „стереотипов массо-вого (общественного) сознания, включен-ных в круг привычвключен-ных ассоциаций, доста-точно устойчивых независимо от характера интерпретируемого события”5. Такого рода стереотипы известны специалистам в облас-ти медиа и для их обозначения часто упот-ребляют понятие „ключевые слова идео-логической системы”, или „идеологемы”6. По сути идеологемы выступают базовым понятием публицистического дискурса, тем более, что в их основе обнаруживается со-держательное с философско-мировоззрен-ческой точки зрения обобщающее понятие, чаще употребляют нечто воспринимаемое как образ, а то и явную метафору. Идеоло-гем можно вспомнить множество со времен противостояния двух систем: „железный за-навес”, „империя зла”, „ось зла”, „холодная война”, „социализм с человеческим лицом”, „денежные мешки”, „реидеологизация”, „деидеологизация” и т.п. Сегодня, в связи с обострением международных отношений, вызванных агрессивной политикой Кремля, в массмедиа появились новые идеологемы: „гибридная война”, „информационная вой-на”, „киевская хунта”, „правый сектор”, „ук-робандеровцы” и пр. Каждая высказанная нами фраза имеет свою задачу, будь то повествование о каком-либо событии, или просьба о получении оп-ределенной информации, или побуждение к действию. Поэтому посредством языка можно воздействовать на аудиторию. Извес-тно, что существует языковое воздействие двух типов: открытое и скрытое. В част-ности, в классической риторике, способы убеждения и аргументации, которые извес-тны и описаны еще в античности, вполне обоснованно относят к открытому способу воздействия на собеседника: относительно замысла своей речи ритор не должен вводить аудиторию в заблуждение. Однако, и это ста-новится заметным в последние десятилетия, все большее значение и актуальность при-обретают скрытые формы воздействия на общественное сознание. Особенно распро-страненной и вполне эффективной формой скрытого воздействия на сознание является языковое манипулирование общественным сознанием.
7 А.А. Данилова, Манипулирование словом в средствах массовой информации, Москва 2009; А.К. Ми-хальская, Язык российских СМИ как манипулирующая система [b:] Язык СМИ как объект междисциплинар-ного исследования. Тезисы докладов международной научной конференции, Москва 2001. 8 А.А. Данилова, Манипулирование словом…, op. cit., c. 12. В нынешней ситуации многие исследо-ватели7 считают языковое манипулирование одной из важнейших функций современных средств массовой информации наряду с ин-формационной, образовательной и реклам-ной. Эти исследователи, говоря о языковом манипулировании, видят в нем „скрытое языковое воздействие на адресата, намерен-но вводящее его в заблуждение отнамерен-носитель- относитель-но замысла или содержания речи, осущест-вленное на трех уровнях: индивидуальном, групповом и массовом”8. Ставя своей целью манипуляцию обще-ственным сознанием, авторы в ходе созда-ния соответствующего текста, включающего манипуляционный дискурс, ищут в семанти-ческом поле, по их мнению, наиболее под-ходящее „нейтральное” понятие. Хотя давно уже известно, что даже очень нейтральное слово в соответствующем контексте может выполнять функцию активного воздействия. Дело в том, что по контрасту со словом с ярко выраженной отрицательной коннотацией оно в скрытой форме передает позитивную оцен-ку данного явления, отображая точоцен-ку зрения защищаемой идеологической системы. На-против, описывая события, осуждаемые дан-ной политико-идеологической системой, ста-раются подобрать слова с отрицательными коннотациями, но достаточно эмоционально наполненные. Так, понятие „миротворческий контингент” часто коррелирует с поняти-ем „карательные (оккупационные) войска”. Многократно можно было наблюдать, и се-годня можно видеть их в словосочетаниях, имеющих политико-оценочные коннотации в текстах, в которых освещаются столкнове-ния принципиально различных интересов по-литических партий, или различные военные конфликты, а особенно, когда речь идет о тер-рористических актах. Очень показательна манипуляция обще-ственным сознанием на примере анализа ин-формационных материалов о взрывах в мет-ро в Лондоне (июль, 2005) и в Москве (март, 2010), которые были в своё время размещены на сайте BBC News. Данные события очень схожи по сути: взрывы произошли утром на нескольких станциях метро двух столиц; де-сятки людей погибли и были ранены. Однако тон указанных сообщений и расставленные в них акценты существенно различаются. Оценка взрывов в Лондоне и образ их испол-нителей однозначны – это террористический акт, исполнители будут сурово наказаны. С са-мых первых сообщений во взрывах в Лондоне видят именно террористический акт, что заяв-лено уже в самом заголовке – „London rocked by terror attack”. При этом в информационном сообщении слова террорист и террор не-сколько раз повторяются. А премьер-министр Англии Тони Блэр заявил, что совершенно ясно, что имел место ряд террористических актов, поэтому „Мы не пойдем на уступки террористам, мы их найдем, и они предста-нут перед судом”. В сообщении подчеркпредста-нуто, что этот варварский акт, это зверство было запланировано на время проведения самми-та „Большой восьмерки”, которая собралась, чтобы попытаться помочь решить вопросы бедности в Африке. Отсюда подспудно сле-дует противопоставление варваров и цивили-зованного мира, несущего добро. Что же касается взрывов в московском метро, то в сообщении BBC News слов террор и террорист нет ни в заголовке, ни
9 Смотри: lenta.ru/news/2011/02/08/doku/ [доступ: 08.02.2011]. 10 Т.В. Ларина, В.И. Озюменко, Е.Б. Пономаренко, Языковые механизмы манипулирования обществен-ным мнением в английских и русских информационных текстах, „Вестник РУДН” 2011, число 2, c. 44. 11 Ю. Латынина, Как СМИ манипулируют общественным сознанием, http://newsland.com/news/detail/ id/281192/ [доступ: 30.08.2015]. в тексте. Однако там фигурируют понятия бомбисты-смертники, вооруженные груп-пы. Сообщается, что российские службы безопасности связывают смертников, по-дорвавшихся в метро, с военизированными группировками с Северного Кавказа и отме-чается, что предыдущие взрывы смертников в столице осуществляли исламистские повс-танцы, борющиеся за независимость Чечни от России. В итоге получается, что взрывы в лондонском метро однозначно совершили варвары-террористы, а это не что иное как вызов всему цивилизованному миру, поэто-му с ними ведется война. В Москве, напро-тив, это – „борцы за независимость”. А как оценить их действия, читатель должен ре-шить сам: то ли осудить, то ли посочувство-вать смертникам-самоубийцам. Столь же неоднозначно, хотя, наверное, правильно было бы сказать, что полити-ко-идеологически однозначно, оценивают действия, например, антигрузинских сепара-тистов: факт отделения Абхазии и Северной Осетии от Грузии связывается с регулярным использованием в медиа прилагательного breakaway (отколовшиеся). Подобные язы-ковые средства воздействия широко исполь-зуются для того, чтобы формировать у ауди-тории отношение к целым странам, а также проводимой ими политике. В российской политико-публицистической литературе отмечаются примеры подобного манипулирования общественным мнением, которые далеко не единичны. Так, в информа-ционном сообщении, опубликованном в газе-те „The New York Times” 1 апреля 2010 года, главарь террористической группировки Доку Умаров, взявший на себя ответственность за взрывы в московском метро, описывается как чеченский полевой командир, верховный гла-ва армии, военачальник, военный командир, воин и т.п. Знаменательно, что все эти опре-деления даются с положительно-оценочной коннотацией. То же характерно и для инфор-мационных сообщений о террористическом акте в аэропорту Домодедово (январь, 2011): „Лидер северокавказских боевиков Доку Умаров взял на себя ответственность за тер-акт в московском аэропорту Домодедово”9. Несмотря на то, что англоязычные медиа до-статочно подробно сообщают своей аудито-рии обо всех преступлениях Доку Умарова, они имплицитно формируют скорее нейтраль-ное к нему отношение. Напротив, российские средства массовой информации, используют эмоционально-оценочные средства, выражая по поводу этого и подобных сообщений под-черкнуто отрицательное к Доку Умарову от-ношение10. Юлия Латынина приводит ряд способов того как можно манипулировать обществен-ным сознанием11. Среди таковых: 1. Событие, которого нет. Самое простое, что можно сделать с Событием – это не упо-мянуть его вовсе. Для российских, замечу, и для украинских СМИ – это распространен-ное средство. 2. Ищите вторую половину. Часто нам сообщают не о самом событии, а о его по-ловине. Например, сенатор от Башкирии Игорь Изместьев имел поместье напротив резиденции Путина, его шумные вечеринки не нравились президенту. Изместьеву пред-ложили продать участок. Изместьев
обра-тился к Райффайзен Банку с просьбой оце-нить участок, и тут Роскомприроды нашло, что дом Изместьева стоит слишком близко к воде. О борьбе Роскомприроды против олигарха расскажут и покажут, а вот про его соседство с президентом – умолчат. 3. Событие и гарнир. Отделяйте собы-тие от словесного гарнира. Например, чаще всего принцип гарнира используется, ког-да речь идет о международных новостях. Если нам сообщают об очередной склоке на Ближнем Востоке, то сообщают и о том, какую инициативу при этом выдвинула Россия. Внимательно следите за словами: ключевое слово не „выдвинуто” и не „об-суждается”, а „была принята”. Выдвинуть инициативу может каждый, а вопрос в том, чтобы инициатива была принята, а вот это-го с российскими инициативами как-то не случается. 4. Требуйте продолжения! Любое настоя-щее событие имеет продолжение. Не то пи-ар-акция: она не имеет продолжения. Поэто-му, когда вам объявили о каком-то громком событии, внимательно ждите продолжения. Иногда по одному его отсутствию можно утверждать, что и первоначальное событие было чистым очковтирательством. 5. Принцип тепловых ловушек. Если со-бытие стало публичным и отрицать его не-льзя, государственное телевидение очень часто начинает обсуждать не само событие, а отстреливаемые вокруг тепловые ловуш-ки-версии. 6. Смотрите, который час. Любимое за-нятие особенного государственных каналов телевидения, – это сообщать о событиях, ко-торые еще только должны состояться. Напри-мер, нам рассказывают, что фи льм „Италья-нец” может выиграть „Золотую ветвь” в Кан-нах, а российская и зарубежная православная церковь вот-вот объединятся. Человек не при-вык, чтобы при нем изъяснялись в будущем времени. Помните, что все романы пишутся о свершившемся. В новостях по невниматель-ности можно не заметить будущего времени и принять предположение за факт. 7. Об официальных мероприятиях. Зна-чительную долю эфирного времени занима-ют рассказы об официальных мероприятиях. Все, что сказано на официальных мероприя-тиях, умножьте на ноль или, по желанию, на ноль разделите. Если вам рассказывают про то, что иранская делегация уехала из России через день переговоров, и говорят, что „пе-реговоры продолжатся”, не обращайте вни-мания на слова, а обращайте внимание на факт отъезда. 8. Перенормировка. Нужна она вот для чего. Если вы начнете в соответствии с урав-нениями квантовой электродинамики счи-тать массу и заряд электрона, то в первом приближении у вас выйдет реальная вели-чина, а по мере добавления в уравнение но-вых членов выйдет вздор и бесконечность. К примеру, вам начинают объяснять, что НТВ отобрали потому, что Гусинский шан-тажировал других олигархов, использовал ТВ в политических целях и вообще задолжал „Газпрому”. Это все совершенно верно, но несущественно по сравнению с нежеланием Кремля видеть независимое телевидение. 9. Грамматика новостей. Смотрите на но-вость, как на предложение. Разбирайте ее по правилам грамматики. Смотрите, где подле-жащее, а где дополнение, в каком времени стоит глагол и каковы обстоятельства образа и места действия. В новостях часто пытаются поменять местами подлежащее и дополне-ние, то есть объект и субъект действия. Если вам говорят: „Российский МИД отреагировал на факт падения северокорейской ракеты на территории России” — это следует перевес-ти так: корейцы запусперевес-тили ракету. Она упала. А мы хлопали ушами. На падающую раке-ту вообще-то должен реагировать не МИД, а ПВО. Широкий спектр современных средств информирования, как свидетельствует прак-тика СМИ, оказывает все более мощное
воз-действие как на свободный выбор каждым гражданской позиции, так и на размежева-ние социальных позиций отдельных групп граждан. Журналисты-практики и исследо-ватели социально-идеологических проблем в истории журналистики обращают внима-ние на тот факт, что в вопросах „воздействия на сознание” и „манипулирования сознани-ем” едва ли не главенствующая роль прина-длежит речевой форме подачи соответству-ющей информации. Именно в связи с этим одной из актуальных и ориентированных на практику научных проблем в журналис-тике является проблема целенаправленного использования СМИ языка как инструмента воздействия на общественное сознание и ре-сурса для манипулирования им. Исследователи отмечают, что к началу XXI века, в эпоху, характеризуемую актив-ным развитием коммуникационной среды в медиапространстве, функция воздействия, убеждения начала вытеснять остальные фун-кции речи, и средства массовой информации превращаются в средства массового воздейс-твия. Интерпретация знаний об окружающем мире происходит в любом изложении собы-тий, „пока происходит передача информации в обществе”, однако „искажение нарастает на этапе потребления информации под вли-янием коммуникативных условий ее приема и индивидуальных особенностей восприятия, свойственных получателем медийных посла-ний”. Намеренно или нет, но СМИ предлага-ют своей аудитории модели как речевого, так и социального поведения, которые потенци-ально могут исказить картину мира адресата. Такая „лингвистика убеждения” посте-пенно становится неотъемлемой частью пуб-лицистического дискурса. При этом, ввиду фактического отсутствия у аудитории россий-ских СМИ рефлексии на продукт деятельнос-ти масс-медиа, возможносдеятельнос-ти воздействия на общественное сознание становятся особенно широкими. На этом фоне возникает естест-венный вопрос о том, в какой мере и с какими целями участники современных информаци-онных процессов прибегают к речевому ма-нипулированию. Под этим термином ученые понимают скрытое информационно-психоло-гическое воздействие с помощью языковых средств, которое нацелено на побуждение че-ловека к действиям, изначально не совпадаю-щим с его воззрениями и системой ценностей общества в целом. Очевидно, в основе речевого манипу-лирования лежат такие психологические и психолингвистические механизмы, кото-рые вынуждают слушателя или читателя не-критично воспринимать речевое сообщение, способствуют возникновению в его созна-нии определенных представлений об обсуж-даемом предмете. В практическом аспекте журналистской работы речевое манипули-рование сводится к отбору и использованию таких средств языка, с помощью которых становится возможным воздействие на ре-ципиента. В данном случае происходит за-мена убеждения внушением, которая дости-гается созданием эмоционального подтекста высказывания. Подбор лексических средств позволяет расставить необходимые автору смысловые акценты, которые могут спо-собствовать незаметному искажению дейс-твительности в представлениях адресата Контекст новости содержит оценочную лексику и завуалированные аргументы, при-чем эта „оценка” дается в формах-штампах, отсылающих сознание к архетипным обра-зам и моментально фиксируемых им. Такая организация речевой информационной „кар-тинки” открывает возможности для форми-рования иллюзии самостоятельности сде-ланных адресатом выводов. Способы речевого воздействия, свойс-твенные языковому манипулированию, раз-нообразны: за ключевыми в тексте словами могут быть закреплены не характерные ра-нее для них коннотации, желаемое впечат-ление может быть достигнуто с помощью стилистических фигур:
„Михаил Прохоров заявляет, что сделает все, чтобы отправить в отставку Владисла-ва СуркоВладисла-ва. Он объявил ему вендетту. Он сказал, что пока в стране действует этот кук-ловод, который приватизировал всю полити-ческую систему, политики в стране не будет. Его озарило”. Ирония автора производит импониру-ющее читателю впечатление, создает опре-деленную связь между адресатом и адре-сантом, а аллюзии только помогают автору достичь желаемого эффекта, провоцируя в восприятии реципиента яркие и нетипич-ные образы. В новостных материалах из-за специфических требований, предъявляемых к информационному тексту, стилистические фигуры как форма влияния на сознания слу-шателя часто преподносятся в цитатах ме-диа-персон: Прямая речь позволяет использовать в информационных жанрах изначально не-свойственные им экспрессивную лексику и риторические фигуры. Цитирование делает возможным и применение ложной аргумен-тации: комментатор намеренно использует в качестве аргументов для доказательства тезиса доводы, которые построены с нару-шением логических законов. Типичный при-мер — сравнение, с помощью которого гово-рящий отступает от первоначального тезиса или же полностью заменяет его: Часто журналисты доказательство стро-ят с созданием образно-видимой, но ложной логической связи между тезисом и аргумен-том. В качестве аргументации используется набор доводов, имеющих смысловую связь с тезисом, но никак его не подтверждаю-щих. Другим эффективным средством воз-действия на сознание аудитории служит создание в тексте пресуппозиции. В этом случае семантическая информация, важная для говорящего, подается не как новое зна-ние, которое требует рационального анализа, а как нечто заранее известное. Такой прием очень часто встречается в рекламных роли-ках: потребителю предлагается воспользо-ваться товаром, который обладает каким-то особенным качеством, по сравнению с обыч-ным аналогом. В новостных материалах пре-суппозиция становится своеобразным мар-кером, который акцентирует внимание на объекте и специфических характеристиках, которыми автор его наделяет: „На станции »Комсомольская« на глазах у милиции развернулся настоящий подполь-ный рынок. Гастарбайтерам там предлагают фальшивые документы и работу, а всем жела-ющим, возможно, и наркотики. Случайному человеку сразу и не увидеть особенной суе-ты, которая происходит на станции. А если понаблюдать, то можно заметить, что по залу мелкими группами рассредоточены десятки молодых людей азиатской внешности. При-чем, в отличие от обычных запуганных гас-тарбайтеров, вида вполне довольного”. Принцип навязывания пресуппозиции позволяет подавать часть информации как нечто само собой разумеющиеся, не нужда-ющееся в критическом осмыслении: прием используется в целях подтверждения подоз-рений и оценок автора. В свете всего вышесказанного дискурс ме-диа предстает действительно сложным ком-муникативным явлением, способным манипу-лировать общественным мнением. Средства массовой информации, выступая посредником между аудиторией и реальностью, являют-ся инструментами влияния на представление действительности. Они не только информиру-ют своего массового читателя (слушателя, зри-теля), но, преломляя событийное проство, снабжают его оценками фактов, транс-лируют мнения, идеи и предпочтения, дают вектор восприятия сообщений. Можно констатировать, что языковое манипулирование уже стало неотъемлемой частью речевой практики средств массовой информации. Оно представляет собой мощ-нейший коммуникативный ресурс, и, как
12 Смотри: http://www.eurointegration.com.ua/news/2015/02/25/7031285/ [доступ: 30.08.2015]. 13 Смотри: http://www.eurointegration.com.ua/news/2015/02/25/7031270/ [доступ: 30.08.2015]. следствие этого, речь может идти о навязы-вании определенных стереотипов, суждений и моделей поведения исключительно в одно-стороннем порядке. Откровенная ложь и со-здание медиа Российской Федерации дезин-формационной реальности, абсолютно не соответствующей социально-экономической реальности, особенно проявились с начала конфликта на востоке Украины. Выступая на заседании Департамента обороны США 25 февраля 2015 года, верховный главноко-мандующий силами НАТО в Европе генерал Филипп Бридлав заявил, что „кампания Пу-тина по распространению дезинформации неимоверная”12. В тот же день литовская национальная телерадиокомпания LRT сообщила, что со-бирается выпускать новые программы для русскоязычного населения, поскольку все более агрессивны и очевидны пропагандист-ские усилия России в плане разжигания не-нависти и призывов к войне и насилию и им необходимо активно противодействовать13. Таким образом, проблема интерпрета-ции медиа события представляется чрез-вычайно важной, поскольку именно под воздействием СМИ в сознании аудитории могут происходить медиаметаморфозы, внушающие ложные представления о жиз-ненных явлениях и процессах. Приведен-ные примеры свидетельствуют о том, что ими не исчерпываются механизмы речевого манипулирования сознанием, более того, их исследование необходимо и самим медиа, чтобы не оказаться в „ловушке”, ими сами-ми и созданной. Несомненно, как наиболее распростра-ненный и эффективный вид скрытого воз-действия на социум языковое манипули-рование, а особенно риторические приемы его сопровождающие, требуют тщательного и разностороннего исследования.
