КоммуниКативные затруднения говорящего
КаК специфичесКая проблема диалогичесКого
взаимодействия
Роксана Викторовна Лебедевич ORCID 0000-0003-2202-8795 Минский государственный лингвистический университет г. Минск, Республика Беларусь roksana19@list.ru Ключевые слова: Диалог, говорящий, слушающий, коммуникативные затруднения говорящего, этап диалогического взаимодействия, уровень речепорождения Одной из важнейших задач исследования диалога является изучение тех фе-номенов, которые так или иначе связаны с возникающими в ходе коммуника-ции проблемами и препятствуют реализакоммуника-ции поставленных коммуникантами целей и развитию диалогического взаимодействия в целом. Несмотря на боль-шой интерес к данному вопросу, на сегодняшний момент все еще не существует устоявшейся и общепринятой классификации явлений, тем или иным образом препятствующих успешной коммуникации; некоторые критерии разграничения контекстов обсуждаемого типа либо мало изучены, либо и вовсе не привлекали внимания. Так, существенно важным, на наш взгляд, является этап диалогического вза-имодействия, на котором может возникнуть та или иная коммуникативная про-блема. В этом плане представляется важно различать этапы а) вербализации, б) интерпретации, в) оценки. Рассмотрим следующие контексты: (1) – Гай... я не знаю, как тебе это сказать... – Не знаешь – не говори (А. Старшинов, Смерть императора)1; (2) – А в кого Маша влюбилась? – осторожно спросил Дюк. – А… В Витальку Резникова. Дура, по самые пятки. Дюк не разобрал, чем она полна – глупостью или любовью (В. Токарева, Ни сыну, ни жене, ни брату); Nr 9 SS. 181-192 2019 ISSN 2083-5485© Copyright by Institute of Modern Languages of the Pomeranian University in Słupsk
Original research paper Received: 4.01.2019
Accepted: 8.10.2019
(3) – Мам, а где у нас паяльник? – Почему ты меня-то спрашиваешь? Откуда я знаю? 1 Здесь и далее используется следующий принцип паспортизации иллюстративного матери-ала: примеры из художественных текстов сопровождаются указанием на автора и название произведения; примеры, отобранные из Национального корпуса русского языка, кроме того, сопровождаются пометой НКРЯ; примеры, не содержащие отсылок, носят искусственный характер. Очевидно, что все эти контексты имеют совершенно разную коммуникатив-ную природу: в первом случае слушающий не может понять мысль говорящего, потому что тот не может адекватно ее выразить; во втором случае говорящий не испытывает проблем с выражением своей мысли, но слушающий испытывает проблемы с ее интерпретацией; в третьем – у говорящего нет проблем с вер-бализацией, у слушающего нет проблем с интерпретацией, но вопрос расце-нен как нарушающий одно из условий успешности речевого акта, в силу чего вместо удовлетворения информационного запроса следует указание на его не-уместность. Соответственно, различия данных контекстов напрямую связаны с этапом диалогического взаимодействия: на первом этапе наблюдаются про-блемы вербализации, на втором этапе – пропро-блемы понимания/интерпретации, на третьем – проблемы оценки слушающим высказывания говорящего как (не) уместного/(не)приемлемого. Надо отметить, что проблемы, возникающие на данных этапах развития ди-алога, изучены в лингвопрагматике крайне неравномерно. Сбои, связанные со вторым этапом, т. е. проблемы интерпретации высказы-вания, глубоко и всесторонне исследованы в теории коммуникативных неудач: так, достаточно детально изучены причины возникновения коммуниктаивных неудач, их типология, специфика реализации в речи взрослых и детей, в педаго-гическом дискурсе, в межкультурной коммуникации и пр. (см. работы О.П. Ер-маковой, Е.А. Земской, Л.Голетиани, М.П. Шубиной, А.Ю. Масловой, Б.Ю. Го-родецкого и др.). Трудности, связанные с оценкой высказывания, рассматриваются в связи с категорией уместности, отражающей «различные формы соответствия вы-сказывания целям и задачам общения, коммуникативному контексту его упо-требления и связанной с эффективностью речевых действий коммуникантов» [Ильюшенко 2011: 22]. Данная категория находится в зоне пристального внима-ния специалистов в области риторики, культуры речи, прагмалингвистики, ис-следующих эффективность коммуникации (В.И. Карасик, Н.И. Формановская, И.А. Стернин, А.А. Пушкин, Б.Н. Головин и пр.) и анализируются в работах, посвященных статусно-ролевой, темпоральной, локативной уместности, а так-же затрагивающих вопрос уместности и целесообразности в различных типах дискурса (М.А. Канчер, М.Н. Володина, В.В. Демченко и пр.). Однако говорить о такой же степени изученности проблем первого этапа ре-чевого взаимодействия, т. е. трудностей, локализованных на этапе вербализации
коммуникативного замысла говорящего, пока, на наш взгляд, не представляется возможным. Традиционно сбои в процессе речепорождения рассматривались в трудах психолингвистов, уделявших внимание главным образом особенностям глубин-ных внутренних механизмов, а также выделению этапов процесса речетворе-ния (Л.С. Выготский, А.Р. Лурия, Н.И. Жинкин, А.Н. Леонтьев, И.А. Зимняя, В.П. Глухов и др.). В современной лингвистике представлен целый ряд теоре-тических концепций, в которых детализируется процесс речепорождения; см., например, концепцию И.А. Зимней, в которой выделяются такие уровни, как: а) мотивационно-побуждающий, на котором «говорящий “знает” только о чем, а не что говорить, т. е. он знает общий предмет или тему высказывания и фор-му взаимодействия со слушателем»; б) формирующий, т.е. «уровень собственно формирования мысли посредством языка», на котором, в частности, происходит лексическое и грамматическое оформление высказывания, и в) реализующий, на котором осуществляются артикуляция и интонирование [Зимняя 1985: 92]. Соответственно, необходимо различать трудности, с которым говорящий сталкивается на разных уровнях речепорождения. С первым уровнем связа-ны проблемы, обусловленсвяза-ные отсутствием замысла высказывания, т. е. с ситу-ациями, когда говорящий испытывает проблемы с тем, что именно ему сказать. К этому классу можно отнести контексты, когда говорящий: • не знает, что именно ему стоит сказать в определенной ситуации: (4) – Лидия Петровна, вы не переживайте. Вы выздоровеете, я буду к вам прихо-дить, яблоки покупать. Вы любите яблоки. Я не знаю, что сказать. Вы слыши-те меня? Понимаеслыши-те? (Н. Садур, Группа товарищей, НКРЯ); • испытывает сильное эмоциональное потрясение: (5) Обидно так заканчивать сезон. Нет лица и на Таратухине. Его удаление за две с половиной минуты до конца игры не позволило уфимцам спасти матч. – Я не знаю, что сказать. Просто нет слов, ребята, – устало машет головой Атюш-ов. (М. Никерин, Советский спорт, НКРЯ); • испытывает проблемы, связанные с выбором той коммуникативной реакции, которая была бы для него безопасна (такой вариант особенно важен в ситуациях статусно маркированного общения): (6) Тут я совсем онемел. Вы представляете, генералиссимус, Верховный Главноко-мандующий, сколько у него дивизий, людей и разведчиков, и неужели он каж-дого по имени и фамилии? А он говорит: «А вы, товарищ Бурдалаков, что же, непьющий?» Я, можете себе представить, перепугался и не знаю, что сказать. Скажу, что пьющий, подумает – пьяница. Непьющий – тоже как-то нехорошо. Стою и молчу (В. Войнович, Монументальная пропаганда, НКРЯ);
• не имеет определенной позиции, точки зрения, оценки (в силу отсутствия соответствующего опыта, прогностичности либо высокой степени гипо-тетичности суждения и под.); высказывания подобного типа, как правило, играют роль реактивной реплики в вопросно-ответном диалогическом един-стве, реализуя при этом одну из тактик уклонения от ответа на вопрос, ср.: (7) – А чем ваша группа хороша по отношению к другим? – Мне тяжело сказать, я не был в других группах (Беседа с социологом на об-щественно-политические темы, Москва, Фонд «Общественное мнение», НКРЯ); (8) Судьба Мороза кончилась странно, печально. Тут я знаю мало, почти ничего, и мне трудно об этом говорить (Л. Лопато, Волшебное зеркало воспоминаний, НКРЯ); (9) – Тяжело сказать сейчас, находясь в GP3, где я буду через два года (Н. Чегор-ский, Даниил Квят оседлал красного быка, РБК Дейли, НКРЯ). На втором уровне речепорождения говорящий в принципе знает (или хотя бы в общих чертах представляет), что именно он хочет сказать, какую именно мысль / ощущение / переживание выразить; затруднения же его связаны с на-хождением точной формулировки, с выбором нужного слова (или слов), пра-вильной грамматической формы и под., т. е. проблема заключается не в том, что сказать, а в том, как сказать, ср.: (10) – Петр, – сказал он, – вы выглядите озабоченным и даже, извините, рассеянным. А комиссар… Он должен увлекать за собой, понимаете? Он должен быть, как бы это сказать… стремительным, безжалостным… Он должен быть абсо-лютно уверен в себе (В. Пелевин, Чапаев и пустота, НКРЯ) (см. также пример (1)). Надо отметить, что некоторые контексты представляют для интерпретации особую сложность в связи с тем, что в распоряжении интерпретатора далеко не всегда есть объективные основания для дифференциации контекстов «не знаю, что сказать», с одной стороны, и «не знаю, как сказать / как точно сформулиро-вать», с другой. Рассмотрим два диалогических фрагмента: (11) – Вы по натуре лидер? – Трудно говорить о себе, наверное, стоит кого-то другого спросить обо мне, хотя… без этого качества в этом деле невозможно (И. Поповски, Нигде не чув-ствовал себя чужестранцем, Театральная жизнь, НКРЯ); (12) Юлия Михайловна спросила: – Ну хорошо, а вот вы, Дима, вы всё время молчите, как оцениваете Бориса Львовича? Как преподавателя? – Мне трудно сказать. Он читал у нас всего полгода. Спецкурс по Достоевско-му…
– Вот именно это я хотела знать! – произнесла Юлия Михайловна с некоторым торжеством. – Неуверенность оценки говорит о многом (Ю. Трифонов, Дом на набережной, НКРЯ). В контексте (11) говорящий мог реально затрудняться при оценке своих лич-ностных качеств (и тогда перед нами вариант коммуникативного затруднения, связанного с первым этапом речепорождения), а мог иметь совершенно опреде-ленное мнение насчет своего лидерства, но, соблюдая максиму скромности, не счел возможным напрямую говорить о них (и тогда контекст не может интер-претироваться как отражающий КЗГ); аналогично в контексте (12) студент мог действительно испытывать затруднения при оценке преподавателя в ситуации не-продолжительного профессионального общения, а мог и, соблюдая максиму одо-брения, уклониться от высказывания своей – скорее всего, невысокой – оценки. Таким образом, с учетом этапа речепорождения необходимо различать кон-тексты с КЗГ, в которых проблемы говорящего связаны с тем, как именно вы-разить, словесно оформить, вербально «упаковать» то, что он хочет сказать, – и контексты, в которых проблемы говорящего связаны с тем, что он не может сказать что-либо определенное /не знает, что именно в данной ситуации нужно (если вообще нужно) говорить, а также случаи уклонения от ответа на вопрос, в которых использование конструкций, внешне сходных с индикаторами реаль-ных КЗГ, призвано замаскировать нежелание говорящего обсуждать определен-ную тему, выражать свою позицию, эксплицировать свои оценки и под. (т. е. представляет собой своеобразную имитацию коммуникативного затруднения). В свою очередь в рамках затруднений, возникающих как на первом, так и на втором уровне речепорождения необходимо различать проблемы устойчивого и ситуативного характера. Устойчивые, или, условно говоря, «хронические» трудности говорящий по-стоянно / часто может испытывать в силу таких причин, как • косноязычие: (13) Это мое косноязычие... От природы у меня. Я вообще-то думаю нормально, а выражаюсь... выражаюсь... (Э. Рязанов, Э.Брагинский, Служебный роман, к/ф, НКРЯ); • неумение общаться в определенных типах коммуникативных ситуаций, например в незнакомой компании, в ситуациях фатического общения или публичной коммуникации: (14)
–
Я не умею говорить эти некрологи, эти речи… Это так неожиданно, так глупо. Человек еще так много мог сделать в своей жизни. Он был на пике своих возможностей (А. Бойко, О. Адамович, Комсомольская правда, НКРЯ); • неумение общаться с определенными типами собеседников:(15) – Я не умею говорить с начальством. Я делаюсь каким-то дураком, начинаю улыбаться, заискивать (Л. Смирнова, Моя любовь, НКРЯ); • неумение решать определенный круг конкретных коммуникативных задач: (16) – Вера Константиновна, я не дамский кавалер, вы это знаете. Я не умею го-ворить комплименты, я говорю серьезно (П.Н. Краснов, От Двуглавого Орла к красному знамени, НКРЯ). Интересно сопоставить примеры 13-16 со следующим контекстом, ярко ил-люстрирующим принципиальное отличие «хронических» коммуникативных проблем от чисто ситуативного, «разового» затруднения: (17) – Какой у него голос! Какое выражение! Это что-то артистическое, это… Я даже не знаю, как выразиться… – и Ира Пыльнева, которая никогда за сло-вом в карман не лазает, не находит подходящего выражения… (В.С. Новицкая, Безмятежные годы, НКРЯ). При этом ситуативные затруднения также могут быть обусловлены целом ря-дом причин. Основные причины возникновения ситуативных КЗГ связаны либо с поиском необходимой языковой единицы / выражения / формы слова, либо с некоторыми прагматическими особенностями высказывания. Рассмотрим обе группы причин подробнее. Среди затруднений языкового характера наиболее распространены следую-щие случаи: • отсутствие нужной языковой единицы в языковой системе или в идиолекте говорящего: (18) – Ну спасибо тебе, моя хорошая, ты мой главный доктор, можно сказать… Как это сказать? Нефротерапевт практически, нефротерапевт! (Домашние разговоры, Из коллекции НКРЯ, НКРЯ); • сомнения в правильности образования грамматической формы: (19) – Когда хожу я в аэропорт, там на таб…, как это сказать? Табло склоняет-ся? На табле…? (Рассказ о поездке в Горький, Живая речь уральского города, НКРЯ); • поиск обобщающей и при этом точной номинации, «покрывающей» достаточно обширную область смыслов: (20) – А вечерами, ночами, когда не спится, когда идет неинтересная для меня развлекаловка, игры, попса, я не знаю, как это называется (И. Яковенко, Эхо Москвы, НКРЯ);
• столкновение со сложными для номинации понятийными областями: одним из наиболее распространённых типов затруднений, связанных со спецификой вербализуемой информации, являются проблемы, возникающие при экспликации эмоциональных состояний и перцептивных ощущений говорящего, ср. характерный контекст, в котором говорящий сближает трудности при вербализации эмоциональной и ольфакторной информации: (21) – О силе чувств трудно говорить, как о запахе. Для меня это было чувство неповторимое… Как вам сказать, какие чувства были? (Беседа с социологом на общественно-политические темы, Воронеж, Фонд «Общественное мнение», НКРЯ). КЗГ прагматического характера возникают при необходимости совершить потенциально опасное, нарушающее принципы гармоничного общения, угро-жающее дальнейшему благоприятному протеканию диалога речевое действие. Среди наиболее распространенных ситуаций такого типа выделяются: • вынужденное сообщение неприятной для адресанта информации (например, личного характера): (22) – А что Забродов?.. Пристает, что ли?.. – Не знаю, как сказать… Он теперь один живет… Говорит, чтобы я к нему приходила… Мне стыдно… (В. Рецеп-тер, Узлов, или Обращение к Казанове, НКРЯ); • сообщение информации, которая по тем или иным причинам может быть неприятна / болезненна / неудобна для адресата: (23) – Господин майор, – робко встрял Василий, – у нас небольшое осложнение… Даже не знаю, как вам сказать. Среди тех, кого нужно вывозить, находится тяжелораненый. Его вряд ли можно перевозить так, как вы предлагаете. Он полупарализован и передвигается в инвалидном кресле. (А. Маринина, Иллюзия греха, НКРЯ); • негативнооценочный комментарий по отношению к адресату, нарушающий максиму одобрения принципа вежливости Дж. Лича [Leech 1983: 123]): (24) – …Решаясь на то, чтобы родить ребёнка, надо всерьёз думать о наследствен-ности. Тем более такого позднего ребёнка, как ваш. Ведь вы, как бы это ска-зать поделикатнее, дама не первой молодости (И. Грекова, Перелом, НКРЯ); • позитивнооценочный автокомментарий, предполагающий нарушение мак-симы скромности того же принипа [Leech 1983: 123]): (25) Ведь вы же по своим характеристикам не демонстрируете чеченца времен Шамиля. Вы – советский чеченский интеллигент. А.З. Ну, о себе мне сложно говорить. Действительно, у чеченцев и ингушей после распада СССР
был самый мощный потенциал на постсоветском пространстве. (Беседа А. Проханова и А. Закаева, Завтра, НКРЯ); • обращение с просьбой личного характера / трудновыполнимой просьбой, имеющей высокую степень импозитивности: (26) – Андрей, мне неудобно навязываться, но, как бы это сказать, мне сегодня даже переночевать негде… (А. Грачев, Ярый-3, Ордер на смерть, НКРЯ). Как видно, подобные речевые действия могут быть адресантоориентирован-ными, т. е. связанными с эмоционально-психологическим комфортом самого говорящего, затрагивающими его личную сферу (примеры 22, 25, 26), и адре-сатоориентированными, т. е. грозящими вторжением в мир адресата (примеры 23, 24). Важно подчеркнуть, что не всегда представляется возможным определенно отнести КЗГ к тому или иному типу, т. е. однозначно установить, послужили ли причиной КЗГ некоторые исключительно кодовые сложности или же бло-кировка вербализации была вызвана некоторыми прагматическими особенно-стями речевой ситуации. Кроме того, прагматическое КЗГ может индуцировать и сложности при поиске языкового выражения той или иной мысли. Довольно разнообразны и проявления Кзг в коммуникативном (вербаль-ном и невербаль(вербаль-ном) поведении говорящего. Эта проблема в последние годы активно исследуется в рамках теории хе-зитации, где детально рассматриваются хезитационные элементы, возникаю-щие в проблемных точках речепорождения (междометные, речеподобные, вер-бальные заполнители; маркеры поиска и приблизительной номинации и т. д.) (Н.В. Богданова-Бегларян, Л.М. Захаров, И.М. Кобозева, А.А. Кибрик, И.Б. Ле-вонтина, В.И. Подлесская и др.). Учитывая результаты названных исследований и используя собственные наблюдения, мы считаем возможным выделить следу-ющие разновидности внешнего выражения КЗГ: • невербальная реакция: переживаемое затруднение может быть не отражено в речи, однако о нем может свидетельствовать невербальное поведение: (27) – Вот, например, ты пишешь: «коллективное бессознательное». А ты зна-ешь, что это такое? – Татарский пошевелил в воздухе пальцами, подбирая слова. – На уровне коллективного бессознательного, – ответил он (В. Пелевин, Generation «П», НКРЯ); • разнообразные сбои в речепроизведении (фальстарты, обрывы, переформулировки и пр.): (28) – Вся остальная семья пере… была эвакуирована, ну, сначала в среднюю Фин-ляндию, но потом они самостоятельно перебрались в Хельсинки (Языковая биография [беседа лингвиста с информантом], Архив Хельсинкского универси-тета, НКРЯ);
• возникновение паузы: в большинстве случаев КЗГ провоцирует разрыв в коммуникативной цепи и вынужденную остановку речи, или паузу хезитации, необходимую для поиска выхода из затруднения и продолжения высказывания, при этом исследователи отмечают, что «длительность пауз зависит от степени сложности затруднений, связанных с выбором языковых единиц» [Белякова, Дьякова 1993: 89]: (29) – Я о том… что, когда кто-то из нас… будет уходить, – она запнулась, – навсегда уходить, давай мы лучше будем вместе (И. Муравьева, Мещанин во дворянстве, НКРЯ) (хезитационная пауза без заполнения передается на письме многоточием); • заполнение спровоцированной проблемами речепорождения паузы невер-бальными или верневер-бальными элементами (хезитативами), среди которых, в свою очередь, можно выделит: » невербальные заполнители, которые представляют собой «речеподобные» звуки э-э-э, м-м-м, а-а-а и пр. [Метлова 2014: 23]: (30) – Сергей, ну выдайте, пожалуйста, эээ… нарядную одежду, если я не ошибаюсь, помогите нашим гостям (О. Павлов, Карагандинские девятины, или Повесть последних дней. НКРЯ); » вербальные хезитативы, т. е. отдельные слова и более или менее разверну-тые вербальные воплощения колебания говорящего в «выборе конкретных речевых средств» [Богданова-Белгарян, Кутруева 2013: 8]: (31) – Я сейчас шла… это самое… в метро… и купила… билеты на балет (М.В. Ки-тайгородская, Н.Н. Розанова, Речь москвичей: Коммуникативно-культурологиче-ский аспект, НКРЯ). В рамках последних представляется важным выделить специфическую груп-пу заполнителей, которую мы предлагаем назвать развернутыми вербальными хезитативами. Эта подгруппа включает метакоммуникативные рефлексивные конструкции, которые отличаются относительно сложной структурой (ср. про-стые хезитативы как это или ну типа и развернутые как бы это лучше выра-зиться / не могу подобрать точное слово / как бы это сказать, чтобы тебя не обидеть), включают в качестве обязательного компонента глагол речи (сказать, выразиться, сформулировать) либо иной изофункциональный показатель и, как правило, позволяют достаточно точно судить о причине возникшего КЗГ: (32) – Но эта книжка, я думаю, и не получится. Мне не хватает знаний по полити-ческой истории, по истории церкви, множества разнообразных знаний, кото-рые на бегу не схватишь. И получается скороговорка… Ну как это сказать? Все-таки документальная книга. В пространстве художественного повество-вания я гораздо свободней (Ю. Зубцов, Домовой, НКРЯ).
Таким образом, коммуникативные затруднения, возникающие на первом эта-пе диалогического взаимодействия, представляют собой крайне сложный, вари-ативный и неоднозначно интерпретируемый класс коммуникативных явлений, который может быть систематизирован с опорой на такие критерии, как уровень речепорождения, ситуативный либо устойчивый характер, языковые или праг-матические причины возникновения и формальные показатели. библиография
Leech G.N., 1983, Principles of Pragmatics, London.
Белякова Л.И., Дьякова Е.А., 1993, Речевые паузы в нормальной речи и при заикании, „Вопросы психологии” № 3, Москва. Богданова-Бегларян Н.В., Кутруева Н.Г., 2013, Об одном из вербальных хезитативов русской устной речи: как его (ее, их) в различных функциональных разновидно-стях, „Вестник Пермского Университета”, Пермь. Зимняя И.А., 1985, Вербальное мышление (психологический аспект), [в:] Исследова-ние речевого мышления в психолингвистике, коллективная монография, Москва. Ильюшенко Ю.В., 2011, Коммуникативно-прагматическая категория уместности в ряду других категорий, „Вестник Минского государственного лингвистическо-го университетата”, Сер. 1: „Филология”, Минск. Метлова В.А., 2014, Темп речи и паузы хезитации в речи на родном и неродном язы-ках, Саарбрюккен. Transliteration
Leech G.N., 1983, Principles of Pragmatics, London.
Belyakova L.I., Dyakova E.A., 1993, Rechevyie pauzyi v normalnoy rechi i pri zaikanii, „Voprosyi psihologii” № 3, Moskva.
Bogdanova-Beglaryan N.V., Kutrueva N.G., 2013, Ob odnom iz verbalnyih hezitativov russkoy ustnoy rechi: kak ego (ee, ih) v razlichnyih funktsionalnyih raznovidnostyah, „Vestnik Permskogo Universiteta”, Perm.
Zimnyaya I.A., 1985, Verbalnoe myishlenie (psihologicheskiy aspekt), [in:] Issledovanie rechevogo myishleniya v psiholingvistike, collective monograph, Moskva.
Ilyushenko Yu.V., 2011, Kommunikativno-pragmaticheskaya kategoriya umestnosti v ryadu drugih kategoriy, „Vestnik Minskogo gosudarstvennogo lingvisticheskogo universitetata” Ser. 1: „Filologiya”, Minsk.
Metlova V.A., 2014, Temp rechi i pauzyi hezitatsii v rechi na rodnom i nerodnom yazyikah, Saarbryukken.
Summary
сommunicative difficulties of a speaker as a specific issue of dialogical interaction
This article is dedicated to the description and classification of difficulties arising at the first stage of dialogic interaction. They represent an extremely complex, variable and am-biguously interpreted class of communicative phenomena that can be systematized based on criteria such as speech generation level, situational or sustainable nature, linguistic or pragmatic causes of occurrence and formal indicators.
Key words: dialogue, speaker, listener, communicative difficulties of a speaker, stage of