Стефано Алоэ
Отражение западных стереотипов
еврея в творчестве М. Ю.
Лермонтова и Н. В. Гоголя
Studia Rossica Posnaniensia 28, 21-28
STU D IA R O SSICA PO SN AN IEN SIA, vol. XXVIII: 1998, 21-28. ISBN 83-232-0887-5. ISSN 0081-6884. Adam M ickiew icz University Press, Poznań
О Т Р А Ж Е Н И Е З А П А Д Н Ы Х С Т Е Р Е О Т И П О В ЕВРЕЯ В Т В О Р Ч Е СТ В Е М.Ю. Л Е Р М О Н Т О В А И Н.В. ГОГОЛЯ
REFLECTION OF WESTERN STEREOTYPES OF A JEW IN WORKS OF M. LERMONTOV AND N. GOGOL
С Т Е Ф А Н О А Л О Э
ABSTRACT. At the background o f presented works by a poet and a writer, the author wishes to prove that many features o f Jewish characters were borrowed by those writers from West European literature.
Stefano Aloe, Universita di Verona, Istituto di Slavistica, Lungadige Porta Vittoria 41, 37100 Verona, Italia. Х у д о ж е с т в е н н ы м п р о т о т и п о м еврея в ев р о п е й с к о й л и т е р а т у р е без сомнения служит ш експировский Ш ей лок , которы й синтетизирует в себе все типи чны е черты персонажа: старый, богаты й и жадны й ростовщ и к, злой, зл оп ам ятны й и некрасивый; ненавидящ ий христиан, но льстящий им чрезмерно, ведет себя очень скромно, а сам - горд и ам бициозен. Его дочь - мечтательная красавица, которая отрекается от своего отца и от сво ей религии ради любви х р и с т и а н и н а . С ил а ш експ и ровской фигуры в том, что Ш ей л о к являлся соверш енным прим ером еврея в течение многих ве ков и в то же время он служил ключом к пони м ани ю этого типа в зав и си мости от того, какая сторон а его м н огогран ной натуры бы ла освещена. Например, даже Н ат ан М удрый Готтгольда Э ф р аи м а Лессинга - п о л о ж и тельный Ш ей лок , ан ти-Ш ейлок: без Ш ей л о к а нельзя себе представить Н атан а. Значит, два возм ож ны х литературны х стереотипа еврея, самый древний - отри цательны й , и лессинговский - полож ительн ы й, рож даю тся из одного п рототип а и оба имеют д овольн о слабое отнош ение к р е а л ь н о му еврейству. Д ействительно, в А нглии, во времена Ш експи ра, не бы ло евреев, и поэтому не случайно, что Ш ей лок - экзотический венецианский еврей. Т а же ситуация бы ла в России в эпоху Пуш кина: евреям не р а з р е шалось жить в России, с немногими исключениями они могли жить т о л ь ко в отдаленных краях И мп ери и , таких как У краи н а, Л и т в а и П о л ь ш а 1. 1 Указ Екатерины II в 1791 г. запретил евреям жить в Москве и в ее окрестностях. Из Петербурга они были изгнаны в 1826 г. (См.: H. H a u m a n n, Geschichte der
22 С. А л о э П о э то м у естественно, что действия с теми немногими персон аж ам и евре ев, к оторы е есть в русской литературе, происходят вне России и тесно связаны с европейской моделью. Н ап ри м ер, сила стереотипа так ова, что д аж е И сай Ф ом и ч Бумштейн, ко то р о го Д остоевский создал с р еальн ого п р о т о т и п а - т о в а р и щ а по каторге - абсолю тно обусловлен литературн ой м о д е л ь ю . В о б щ ем , п о яв л ен и е еврея в русской л и т е р а т у р е э п и зо д и ч н о и м а л о в аж н о , хотя с н ач ал а 60-х годов X IX века еврейская культура ста л а р аспростран ять ся в России и вместе с ней поднялся вопрос о еврей ском населении, которое появлялось уже в Москве и в Петербурге. Р усской л и т е р а т у р е чужд тип еврея, к о т о р ы й и сп ол ьзуется т о л ь к о в условных и строго определенных ситуациях. Н а и б ол ее удивительна в русской литературе - позиция Л ер м о н то в а, к о то р ы й в 1830 г. создал крайне филосемитское произведение - драму И спанцы. Герой д рам ы - Ф ерн ан д о, сын евреев, но восп итанн ы й в се мье од ного испанского гидальго; никто ничего не знает о его настоящих родителях. Ф ерн ан д о - ти пи чны й герой ро м а н ти зм а , ярый бунтовщ ик, страдаю щ и й от отсутствия род ин ы и семьи. Л ерм он товски й герой о л и ц етворяет собой борьбу с ф альш ивы ми ценностями, таким и как к о н т р реф орм истски й католи ц и зм , инквизиция, „дворянская честь” , со ц и ал ь ная и р асовая дискри м и наци я, под которы м и п одразумеваю тся ситуации из жизни России при Н и кол ае I2. Учение Лессинга усвоено Л ерм он тов ы м не столько в философском плане, сколько в филантропическом. Он делает своих евреев универсаль ными людьми, героями с больш им достоинством: Ноэми и А б рам прежде всего люди, в то время как об ы чн о в тогдаш ней литературе лю ди - это лю ди , а „ ж и д ” - это некто другой. Л ерм он тов как бы о св об ож д ает рус скую культуру от общ его обвинения в антисемитизме, что не подтвер- жается многими другими писателями. В д рам е Испанцы можно без труда узнать намеки на р азн ы е п р о и з ведения: Нат ан М удрый Г.Э. Лессинга и Айвенго В альтера С к отта; Торке- м ада В и к тора Гюго и, возм ож н о, Д о н Карлос Ф р и д р и х а Ш ил л ер а ; и, н а конец, Еврейские мелодии Б ай р о н а, некоторы е из которы х были пере ведены Л ерм он товы м . 2 Революционные события в Испании в 20-х и 30-х годах XIX века вызывали в Рос сии огромный интерес среди либеральных кругов, и даж е программа декабристов была основана на программе испанских либералов-революционеров. Отсюда и мода на Испанию, экзотическую и романтическую землю: романсы, стихи, мемуары, мело драмы, переводы превозносили далекую страну в художественной форме со скрытым намеком на ее борьбу за конституцию и за свободу. (См. М.П. А л е к с е е в , Очерки истории испанско-русских отношений X V I-X IX вв., Ленинград 1964; он же, „Письма об И спании” В.П. Боткина и русская поэзия, „Ученые записки Л ГУ ”, серия филолог, наук, вып. 13, Ленинград 1948).
Отражение западных стереотипов еврея 23 И т а к , Л ер м о н то в начинает с ти пичны х и сильно код и ф и ц и ров ан н ы х п рин ц ип ов для создания и еврейских персонажей и инквизиторов: отсю да а б сол ю тн ая условность ситуаций и типов в И спанцах. М о л о д о м у автору удается с о зд ать очень ж и вое и н а с ы щ е н н о е с о б ы т и я м и п р о и зв е д е н и е с разл и чн ы м и тем атическими пластами. Все э л е м ен ты о б л и к а л и т е р а т у р н о г о еврея п р и с у тств у ю т в А б р а м е : он ст а р , б о г а т и п р и в я з а н т о л ь к о к д о ч е р и и со б с т в е н н о м у и м ущ еству; эта с е р д е ч н а я п р и в я з а н н о с т ь с т а р о г о еврея и к д о ч е р и и к д е н ь га м составляет трад и ци он но-ком и ческую сторону п ерсон аж а, которую у с и л и в а ю т его б о я з л и в о с т ь , ж е сти к у л я ц и я , п о к а з а т е л ь н а я п о к о р н о с т ь п е ред х р и с т и а н а м и и н е к о т о р а я х и трость . В А б р а м е с о ч е та ю тс я и о т р и ц а т е л ь н ы е и п олож ительн ы е черты, но в то же время для него х а р а к терно п олн ое отсутствие мудрости и философского спокойствия Н а т а н а . С л и я н и ю к о м и ч е с к о г о и т р а г и ч е с к о г о н ач ал в ста р о м еврее с п о с о б ствует р о м а н С к о т т а А й в е н го , к о т о р ы й Л ер м о н то в всегда имеет в виду и ц и ти рует: н а п р и м е р , А б р а м „в сапог засунул свой кошелек, боясь в о р о в ” (II, 2); такая же техника А й заа к а в подобны х ситуациях ( г л . VI). К а к А й з а а к , А б р а м б о я зл и в и скуп, ком и ч ен в своей п р и в я з а н н о с т и к д е н ь гам и патетичен в своей судьбе несчастного отца. В общем, в А б р а м е больш е п о л о ж и т е л ь н ы х черт, чем в А й з а а к е , п о р о к и к о т о р о г о , между прочим, объяснены С коттом исторической судьбой еврейского народа. Д р у го й типичны й элемент изображения л и тературн ого еврея состоит в том, что он всегда один. У него дочь, к оторая молода и красива, что являет соб ой комическую противоп ол ож н ость старости и уродству отца. Если отец отличается особенно больш им и крю ч ков аты м носом, к о с т и стым лиц ом и густыми бровями, в д очке всегда подчеркиваются черные глаза, кудрявые, черные волосы и необыкновенная привлекательность. И Л е р м о н то в придерж ивается этих канонов; он, может быть, д о б а вл я ет тольк о фигуру няни С ары , которая близка няне Д ай е в Н а т ане: та и д р у гая д о б р ы е, но немного п ростоваты е старуш ки 3. Но самый важны й и п о л ож и тельны й персонаж в И спанцах - это Ноэми. М ол о д а я еврейка н а столько мудрее и добродетельнее какого-л и бо христианина, в том числе и Ф ерн ан д о, что именно ей поручена эм оц и он ал ь н а я защ и та еврейского народа, через ар г у м е н тац и и ,н ав ея н н ы е С коттом. Ч т о б ы представить себе, как важны условные канон ы для и з о б р а ж е ния персонаж ей, достаточно прочитать описание физического облика Ф е р нандо: он не имеет ни одной черты, к оторая могла бы отождествлять его со своим род ом , н апротив, ему присущи об ы к новен н ы е качества р о м а н тического героя, имеющего южную красоту, которая могла бы быть как и с п а н с к о й ,т а к и еврейской: 3 Но Дайя - христианка, и это определяет ее отрицательную функцию в драме Лессинга, а Сара принадлежит к среде А брама и Ноэми.
24 С. А л о э Высокий стан, и благородный вид, / И кудри черные, как смоль, и бы стрый взор [...]. Испанец м олодой, с осанкой гордой, / Как тополь стройный, с черными гла зами, / с такими ж черными кудрями... (II, 2). Из-за отсутствия л итературн ой традиции и зображения м о л о д о го еврея Л ер м о н то в вынужден был использовать самые р ас п р о с тр ан ен н ы е черты молодых героев. Между прочим, Ф ерн ан до еврей т о л ь к о по п р о исхождению, а по в оспитанию он испанец; его происхож дение будет иметь значение позднее, а вначале, хоть он и более других испанцев ве р отерп и м , все же разделяет их антиеврейские предрассудки. Здесь о ч ев и д но соответствие с д рам ой Н ат ан М удры й и частично с р о м а н о м А й вен го : в лессингской д рам е молодой там пли ер спасает Реху от п о ж ар а так же, как Ф ерн ан до спасает А б рам а. Реха влюбляется в своего спасителя после мимолетной встречи, а Ноэми - в спасителя отца, несмотря на то, что н и когда не видела Ф ернандо; но избранник строптив и не п р и н и м ае т б л а г о дарн ость из-за своей скромности и презрения к евреям. К счастью, муд рость Н а т а н а и Рехи преодолевает предрассудки там п л и ера так же, как д о б р о т а А б р а м а и мудрость Н оэми действуют на Ф ернандо. И в эпифа- нии Ф ерн ан д о мож но найти параллель с д р ам о й Лессинга, где там п л и ер К о н р а д оказывается б ратом Рехи и племянником С ал ад и на; во всяком случае, это один из самых обы кновенны х выходов для те а тр а всех времен и народов, каковы бы ни были тема и место действия. С в о е о б р а зн ы м э ле ментом лерм он товской д рам ы является, наверное, пони м ани е еврейской религии как чего-то искреннего в п ротивопоставлении ф альш и в ы м к а чествам и лицемерию христиан. Л ер м о н то в „бунтует” против ц ар ств у ю щей религии, что вы раж ен о в И спанцах в б езогов орочн ом п редпочтении религии исторически очерненного народа; на самом же деле, и А б р а м и Н оэм и „в о сс таю т” против своего Бога, которы й оставил их без защ иты от незаслуженных страданий: тем а сиротства человечества, о ставл ен н ого Богом в б орьб е со Злом, - одна из главных тем р о м анти ч еской л и т е р а туры, она часто воплощ ается именно в Ассуерусе, Вечном Ж и д е4. П ок орив ш и й ся „ ж и д о к ” т и п а А б р а м а и С а р ы , д о с т о й н ы х ж а л о с т и , а не уважения, осуждается в подтексте, в отличие от нового, гордого и б о евого ти п а Ф ерн ан д о, а такж е Н оэми, которая, как Гамлет, сходит с ума от несправедливости создавшегося положения. Если Л ер м о н то в поселяет „свои х” евреев в далекой И с пани и XVI в. (с очевидным ан ахрон и зм ом ), то Гоголь - в У краи н е X V - X V I I вв. и тож е с анахронизмом: такие ситуации были бы более д остоверн ы м и в XVII в.5 4 А еще воплощается в Прометее, в Демоне, в Каине... А ссуерус терпит наказание, - несоразмерное его вине, и поэтому становится символом обвинения в несправедли вости Бога. 5 См. И л о в а й с к и й , Ж алобы польских и русских патриотов на западно-русское еврейство. В: Николай Васильевич Гоголь: его жизнь и сочинения, Москва 1915, (reprint Oxford 1978), с. 183-186.
Отражение западных стереотипов еврея 25 Тем не менее, по сравнению с л ермонтовской Испанией или со средне вековой Е вропой П уш ки на, У краи н а Гоголя - нечто горазд о менее э к зо тическое и отдаленное. В повести Тарас Бульба он старается соединить воедино три разли чн ы х стиля и повествовательных пласта: историко- -хроникальны й пласт, пласт скоттовского исторического р о м а н а и пласт эпоса. Еврейские персонажи Гоголя созданы под влиянием этого слияния и сторического реали зм а и эпоса, поэтому они, с одной стороны, о к а з ы в а ются менее условными и экзотическими, чем евреи Л ер м о н то в а, но с д р у гой стороны , они еще более точно соответствуют л итературн ы м канонам изображ ения еврея, взятым из Венецианского купца Ш експи ра и из у к р а инских народны х песен. И так, мы находим почти натуралистическое описание варш авского гетто в сочетании со значительным и оттенками р ом анти зм а; и в то же время, Янкель, М ард охай и другие „ж и д ки ” не меняют свою комическую и отрицательную сущность и проявляю т все трад и ц и он н ы е черты стерео типа: ...один, высокий и длинный, как палка, жид, высунувши из кучи своих товарищей жалкую свою рожу, исковерканную страхом (IV). ...жид постарался, как только мог, выразить в лице своем красоту, расставив руки, прищ урив глаз и покрививши набок рот, как будто чего-ни будь отведав ши (VII). Д ом Янкеля также соответствует его натуре: Он (Тарас) прямо подъехал к нечистому, запачканному домишке, у которого небольшие окошки едва были видны, закопченные неизвестно чем; труба заткнута была тряпкою, и дырявая крыша вся была покрыта воробьями. Куча всякого сору лежала пред самыми дверьми. Из окна выглядывала голова жидовки, в чепце с по темневшими жемчугами (X). Т и пи чно для Г оголя введение в канву произведения жен: если Ш е й лок всегда вдовец, у Я нкеля есть жена: Гоголь не упускает случая, чтобы не описать комические ситуации в супружеских буднях. Это происходит с Тарасом так же, как и с одним варшавским „ж и д ком ” : Рыжий жид выпил небольш ую чарочку какой-то настойки, скинул полукафтанье и, сделавшись в своих чулках и башмаках несколько похожим на цыпленка, отпра вился с своею жидовкой во что-то похожее на шкаф. Д вое жиденков, как две д о машние собачки, легли на полу возле шкафа (XI). Напротив, у гоголевского „ж и д к а ” нет красивой дочери, которая в этом контексте бы ла бы не к месту. В общем, можно сказать, что Гоголь о с т а ется верным трад и ци и изображения еврея, но одноврем енно использует эту традицию св оеобразн о, адаптируя ее к своему стилю. Отметим еще и очень сильное влияние Айвенго на Тараса Бульбу. Что касается изображения евреев, в Я нкеле присутствует вся комическая, хоть
26 С. А л о э и преувеличенная Гоголем, сторона характера А й заака из Й орка. Н о если скоттовский герой не вполне отрицателен, в силу сочувствия а в т о р а к его несчастным приклю чениям, Янкель и другие евреи гоголевской повести это сочувствие не получают: Гоголь перенял у С котта структуру и сто р и ческого р о м а н а , в к отором поведение персонажей определено и стори че скими п р и ч и н а м и , но он этими п р и ч и н а м и о п р а в д а л т о л ь к о п ове де н и е казаков и забы л сделать то же самое для евреев, хотя в самом ро м а н е А йвенго у б е д и те л ь н о п о к а з а н ы усл о в и я, к о т о р ы е о п р е д е л и л и х а р а к т е р и занятия бродячего народа. Гоголь лучше понял п отенциальную к о м и ч ность героя ти п а А й заака, которы й был ему нужнее, чем хмурый и т р а гичны й Ш ейлок. А й заак является главной моделью для Я нкеля о с о б ен но своей боязливостью и скупостью: оба героя не могут делать ничего, не рассчитав, что для них выгоднее. А нтисем итские намеки скорее связаны не с мнением Гоголя, а с о т р а жением культуры персонажей, которую Гоголь не осуждает, а пред став ляет более или менее н ей трал ь н о6. К ром е того, не надо заб ы вать про д о вольно полож ительную роль М ард охая в интриге: мудрый еврей, о б о ж а емый всеми единоверцами, конечно не избегает иронии и гротеска, в к о торы х, без сомнения, чувствуется сам Гоголь; М ард охай - скорее даже пародия на еврея-мудреца, а может быть, пародия на самого Н а т а н а ; тем не менее, он все же исполняет роль мудрого и хитрого старика, пред лагаю щ его свою пом ощ ь Тарасу. По-моему, в М ар д о х ае в озм ож ен даже гротескный намек на Вечного Ж и д а и на его почти во л ш еб н ы е д а р о вания; действительно, М ард охай очень похож на колдуна, он выделяется из еврейского общества Варшавы. Во всяком случае, тон кая ирония и гротеск, определяю щ ие евреев п о вести, таким же образом касаются и всех других персонажей без особенной дискриминации, если не считать комически-чрезмерные зверства „Козаков” . К ак известно, Гоголь был тесно связан с украинской культурой, т р а д и ц и о н н о антисемитской, и, наверное, сам мог п ознакомиться с еврей скими „м естечкам и ” ; описание в арш авского гетто, может, и не чисто л и тературное, а может, описано по памяти. Н есмотря на этот п р е д п о л а га емый „н а т у р а л и с т и ч е с к и й ” элемент, именно п рисутствие у кр а и н ск о й культуры в творчестве Гоголя дает нам возмож ность увидеть ти пи ч ны е для н арод ной тради ци и черты изображения еврея, и это не т о л ь к о в п о вести Тарас Б ульба, а также в некоторых других его произведениях. В рассказе Страшная мест ь Гоголь в озобн овляет очень р а с п р о с т р а ненную в в о с т о ч н о й Е в р о п е н а р о д н у ю тему, тему п р о к л я т и я , которое 6 „Он хочет писать наивно, пластично и красочно - так, чтобы эпоха ожила под его пером и не был бы виден автор, человек другого века, других понятий и нравов” (Д .Н . О в с я н и к о - К у л и к о в с к и й , Казачество в повести „ Тарас Б ульба" и ти пичность выведенных в ней лиц. В: Николай Васильевич Гоголь..., указ. соч., с. 212).
Отражение западных стереотипов еврея 27 передается из поколения в поколение или представляется как бесконечное скитание, которому т о л ь к о последнее н ака зан и е принесет конец. В п ер вом случае тем а сливается с темой вам п и ра, о которой будет сказано н и же; во в тором случае она приближается к теме Вечного Жида. В Страшной м ест и есть, вероятно, влияние вариаций на тему в у к р а инском рассказе про М арко Проклятого. В этом источнике, так же, как и в повести Гоголя, о евреях совсем не говорится, но все рав н о можно до какой-то степени проследить ф у н к ц и о нальн ы е сходства между персонаж ами типа М ар к о и ти п а отц а Е к а те рины и литературн ы м евреем. Похож и й , но более двусмысленный случай - ростовщ и к в рассказе П орт рет . Он об ладает разн ы м и трад и ц и он н ы м и чертами л и тературн ого еврея: прежде всего его профессия, в которой он маг и волшебник. И все же его физический обли к никак не соответствует описанию „ж и д к а ” ти п а Я нкеля, а скорее имеет черты колдуна: Он ходил в широком азиатском наряде; темная краска лица указывала на южное его происхождение, но какой именно был он нации: индеец, грек, персианин, об этом никто не мог сказать наверно. Высокий, почти необыкновенный рост, смуглое, тощ ее7, запаленное лицо и какой-то непостижимо странный страшный цвет его, большие, необыкновенного огня глаза, нависнувшие густые брови... (II). С ледовательн о, из каж дого элемента его описания видна ч ертовщ ина ростовщ и ка: вот еще один бес, воплощ енны й в человека, в творчестве Гоголя. Кстати, с этой точки зрения можно его сопоставлять с Вечным Ж и д ом : он хочет получить бессмертие. П равд а, для Вечного Ж и д а бес смертие - мучительное наказание, тем не менее, они схожи в том, что их происхож дение загадоч н ое и у обоих есть колдовские черты. Это не з н а чит, что их можно отождествлять, но между ними существуют общие эле менты, к оторы е вряд ли случайны. Предположение, что р остов щ и к - еврей, зависит, во-первых, от л и т е р атурн ы х признаков. В своей деятельности ростов щ и к п роизв од ит на тех, к оторы е к нему о б ращ аю тся, дьявольский эффект: как вампир или как дьявол, он обязы вает к ужасному п роклятию тех, которы м дает деньги в долг: достои нства этих людей превращ аю тся в пороки, к о т о ры е становятся все сильнее и п риводят к сумасшествию и гибели. Н а пример, человек, ведущий трезвый образ жизни, начинает пить; в этом в России и в У краи н е обы кновен н о обвинялись как раз евреи, которы е, имея возм ож н ость продавать спиртное и владеть к абакам и, сп особ ств о вали, по мнению многих, среди которы х был и Д остоевский, а л к о г о лизму и таким об р азо м ослабляли русский народ, об огащ али сь и косвен 7 Ср. описание Я н к ел я :... один высокий и тощий ж ид...” ( Тарас Бульба, редакция 1835 г., III).
28 С. А л о э но захваты вали власть и т.д. И м енн о роль хозяина к абаков вы зы в ал а, после профессии ростовщ и ка, больш инство обвинений в „ в а м п и р и зм е ” евреев: они, говоря метафорически, высасывали кровь из н арода, среди к о то р о го они жили, до такой степени, что начинали господствовать н ад этим н ародом и постепенно подчинили его себе во всех отнош ениях, как это делает паразит. Г оголь иллю стрирует проклятие ро сто в щ и к а двумя краткими п р и мерами; первый пример касается молодого и д о брод ете л ьн ого мецената. Его б лагодеяния стали причиной бан кротства, и он об рати лся к р о с т о в щику, к оторы й предоставил ему требуемый заем. В рассказе присутству ют отзвуки Венецианского купца Ш експи ра, где б лагородн ы й и щедрый А н то н и о обращ ается к Ш ейлоку, хотя и презирает его, чтобы п омочь своему другу Бассанио. А н тон и о оказывается б ан кротом и, не имея в о з можности вернуть Ш ей лок у долг, вынужден заплатить ему зал ог своей плотью. М стительная, навязчивая идея Ш ей л о к а - получить плату п л о тью хри стианина - з ам аск ирован н ы й знак его в ам п и р ств а8. А н тон и о с п а сается от гибели, и его благодетельная натура не подвластна никаким п роклятиям ; но все же заметно некое сходство между двумя ситуациями. Все это дает возможность считать, что Гоголь, создавая своего р о с т о в щ ика, использовал как прототип Ш ейлока: оба горды , надменны, с у р о вы; но оба вынуждены унижаться: ростовщ и к бросается на колени, у м о ляя художника продолж ить портрет; Ш ей лок должен просить милости, чтобы сохранить жизнь. Если действительно существует прямое влияние Ш ек с п и р а на рассказ Г оголя, то даже не так важен вопрос, был ли этот ростов щ и к евреем: с точки зрения литературной функции, он есть тип Ш ей лок , будь он грек, индеец или персианин. И та к , ростов щ и к рассказа П орт рет мог бы действительно быть во всех отнош ениях евреем, а не тол ьк о иметь многие черты этого л и т е р а турн ого типа. Если это так, надо такж е сделать вывод, что Гоголь п о ч е му-то не выделил, а скрыл этот факт, в озм ож н о, с целью подчеркнуть его дьявольские и колдовские черты, его загадочность: в случае точ ного определения, ростовщ и к стал бы слишком огран и ченн ы м персонажем, в узких рам ках стереотипа; а Гоголь создал свой персонаж свободны м , б ла года ря св оеобразному слиянию разны х типов: еврея, колдуна, д ь я в о л а и т.д.9
8 “I'll have my bond. Speak not against my bond. / 1 have sworn an oath that I will have my bond. / Thou called'st me dog before thou hadst a cause, / But since I am a dog, beware my fangs” (The merchant..., указ. соч., т. III, с. 4).
9 Наверное, в нем повторяется фигура отца Екатерины в Страшной мести, но пе ренесенная с украинского хутора на улицы Петербурга.
