Перспектива преодоления революционной антропологии в сборнике "Из глубины"

(1)

Obraz świata i człowieka w literaturze i myśli emigracji rosyjskiej

Pod red. A. Dudka, Kraków: Wydawnictwo UJ, 2003

Anna Raźny Kraków

Перспектива преодоления революционной антропологии

в сборнике Из глубины

Характеризуя сборник Из глубины,прежде всего надо сказать, что он продолжает философско-религиозную, а такжеэтическую линию Вех - и такимспособом возвращаетсянадуховномуровнекрусскому религиозномуренессансу. Этому повороту сопутствует возврат к тради

ции Ф. Достоевского и В. Соловьева - крестных отцов религии и мета

физики вначалеXXвека. В историческом контексте духовнаягенеало гия сборника является свидетельством влияния традиции на развитие русскойкультуры в этомпериоде. Самое главное, вытекающее из связей сборника Изглубины с религиозным ренессансом, сводитсяк утверж

дениюперсоналистической антропологии какпротивоположной мате риалистической,главнымобразом - марксисткой,лежавшей в основе большевистской революции и коммунистического тоталитаризма.Со гласно основным принципам персонализма, большинство авторов сбор ника настаивает на мысли, чточеловеческая личность есть основная ценность, которая имеет безусловный приоритет перед обществом.

Коммунизм, которыйтиранитчеловека, это не толькотрагедия лично сти,но итрагедия народа,являющегосяличностьюличностей, собор

ной личностью.Идеиличности сопутствует идея индивидуальнойот ветственности за моральное и общественное зло революции. Рядом

(2)

180 Anna Raźny

сними выступает идея мобилизации силметафизического и этического добра в борьбе с большевизмом.

Подобно«веховцам»авторы Из глубины указывают на ответствен ность русской интеллигенции,котораяуже в XIX векепреклонилась перед идеей революции и социализма, подчинив им самые высокие ценности. Считаяих фундаментом окончательного этапа истории чело

вечества, интеллигенция подчинила им даже судьбу России. Высту

пающие в сборнике авторыспорят не только с идеей революции и со

циализма,перешедшеговкоммунизм,но ис этимидолопоклонством перед ними, которое свойственно радикальнойинтеллигенции. Именно это идолопоклонствопривелок распространившемусярабству созна ния и рабству духа, обнаруживающему начало новой антропологии:

революционной.Здесьнужно отметить,что именно эта антропология выдвинулаидею нового человека-оторванного от Трансценденции как источника бытия, от Бога. Её основой является новое сознание, в котором место Трансценденции и метафизики заняла коммунисти

ческая утопия.

Несмотря на выступающие между авторами сборникаидеологи

ческие разницы, надо подчеркнуть связывающее их стремление спасти русское сознание от революционного духовного насилия, ведущего кдуховному небытию. Это стремлениепозволяетсделатьвывод оглав нейших идеях сборника. Одну из них выражает тезис онеобходимости преодоленияреволюционного сознания, обусловляющего революцион

нуюантропологию. Это путь к победе надвыявившимся в большевизме злом.

Противоположно Вехам сборник Из глубины был явлением изоли

рованным как от общего потока культуры, так и от советского потока.

Он был составлен - в большей частиавторами Вех - уже в 1918 году и появился на свет в 1921 в издательстве «Русской мысли».Однако из- за своего политического характера он не мог поступить в продажу в годы красного террора. Один экземпляр вывез с собой заграницу Н. Бердяев. С него был переиздан сборник Из глубины в издательстве

„YMCA - PRESS” в 1967году. Узкий кругего читателейрасширился в последние годы, с момента издания -вместес Вехами - в России, в 1991 году.

И хотяэто издание сборникасопутствовалоупадку коммунисти ческого тоталитаризма и Советского Союза, оно не сыграло в нем важнойисторической роли. Причиной был характер двухглавных сил,

(3)

Перспектива преодоления революционной антропологии 181

детерминирующих этот упадок: идеологии и политики. Они были оторваны как от той антропологиии аксиологии,которая определила характерсборника, так и оттрадиции Достоевскогои Соловьева- двух крестных отцов Вех, а затем и тома Изглубины. Без упомянутой ан тропологии и традиции можно представить себе упадок коммунизма и Советского Союза, но нельзя представить себе упадок культуры, основанной на коммунистическойидеологии. Нельзятакже предста вить себеначавшийся в девяностыегоды новый этап бытованиярусской интеллигенции и вообще интеллектуальной жизни вРоссии, который знаменует новый подход к философиичеловека, философии ценностей и, главным образом, к религии. Авторы Из глубины, поставивв центре внимания проблему преодолениядуховного, морального, общественно го и народного кризисаРоссии, вызванного большевистской револю цией, обращают внимание наего религиозный икультурныйконтекст.

Одновременно обращают внимание наотрицательную роль,которую сыграла вэтом процессетакназываемая прогрессивная интеллигенция, которая повлияла на деконструкцию традиционной русской духовности с ее сильной религиозной основойиприготовила торжествопротиво положного ей революционного менталитетаи революционной антро

пологии.

С точки зрениягенеалогии сборника критика этойинтеллигенции имеет характеруказанийна сбывшиесяпророчества Вех. Они имеют характер верификации как этих пророчеств, таки основных тезисов сборника из 1909 года. Одновременноони становятся верификацией революционной интеллигенции и революционного менталитета по параметрурелигии, аксиологии, культуры,народного сознания..

Немалое значение для такой роли имел факт, что некоторые из авторовнового сборника это бывшие «веховцы»: ПетрСтруве, Сергей Булгаков, Александр Изгоев, Семен Франк и наиболее репрезента тивный для обоих томов-НиколайБердяев. К ним присоединились:

СергейАскольдов,Вячеслав Иванов, Сергей Котляревский, Валериан Муравьев,ПавелНовгородцеви Иосиф Покровский. Все они, несмотря на некоторые разницы в их личноммировоззрении, считаютреволю цию и революционную антропологию антихристианской и противопо ставляют им христианство как дорогуспасения отзлареволюции. Это следующая идея - задача сборника,связанная непосредственно сего христианским персонализмом. Поэтому некоторые исследователи подчеркиваютпрежде всегохристианскийхарактер Из глубины исвязь

(4)

182 Anna Raźny

этого сборника с религиозным подъёмом в первые годы после рево люции. Николай Зернов пишет об этом времени:

Интеллектуальная и артистическая элита страны после долгих блужданий возвращалась к Церкви, в то время как новый правящий класс уходил из-под покрова православия. Столкновения между верующими и безбожными до

стигали исключительной остроты1.

1 Н. Зернов, Русское религиозное возрождение XX века, Paris: YMCA-PRESS 1974, с. 216.

2 Там же, с. 220-221.

3 П. Струве, Предисловие издателя, [в:] Вехи. Из глубины, Москва 1991, с. 209.

Следующие цитаты из текстов, опубликованных в сборнике Из глубины, происходят из этого издания; страницы обозначено в скобках.

По его мнению новый сборникрусских мыслителей это пример такого столкновения. Он подчеркивает: «Среди разнообразных спосо

боввыраженияхристианскойоппозицииособое место занимаетсбор

никИз глубины, в котором участвовала группа лиц, издавшая девять лет назад Вехи»2.

Свидетельством христианской оппозицииявляетсяне только сам сборник, нои предисловие к нему. Его автор,Петр Струве, пишет:

Большая часть участников Вех объединилась для того, чтобы, в союзе с вновь привлеченными сотрудниками, высказаться об уже совершившемся крушении - не по одиночке, а как совокупность лиц, несмотря на различия в настроениях и взглядах, переживающих одну муку и исповедующх одну веру3.

Для Струве самой важной в сборникеявляется объединяющаяего авторов «нематериалистическая» трактовка человека, которого ни в коем случаенельзя подчинитьниидеологии, ни утопии. Этотрактов

ка, которую несёт русская религиозная традиция. Ее персоналисти- ческая установка защищает человека отидеологического изнасилова

ния и позволяет преодолеть революционное сознание. Именно он свойствен всем. Струве продолжает:

Взор одних из нас направлен непосредственно на конечные религиозные вопросы мирового и человеческого бытия, прямо указующие на Высшую волю.

Другие останавливаются на тех вопросах общественной жизни и политики, которые, не будучи вопросами общественной техники, в то же время лишь через промежуточные звенья связаны с религиозными основами жизни. Но всем авторам одинаково присуще и дорого убеждение, что положи

(5)

тельные начала обшественной жизни укоренены в глубинах религиозного сознания и что разрыв этой коренной связи есть несчастие и преступление. Как такой разрыв они ощущают то ни с чем не сравнимое морально-политическое крушение, которое постигло наш народ (с. 209).

Возникновение революционной антрогологии на фундаменте мате

риалистической философии стало возможным благодаря сопутствую

щейэтому процессу деконструкции религиозного сознания. Поэтому постигшее русский народ крушение возможно на пути возвращения к религиознымначалам личнойи общественной жизни. Наиболеере презентативными для этоговзгляда являются статьиБердяева,Асколь дова, Струве, Новгородцева, Франка. Наличие заостренного религиоз

ногоаспекта в их работах позволяет сказать, что они подводят итоги убеждений высказанных «веховцами». Авторы Из глубины едины в своем общем диагнозе революции как результата отрыва русского народного, общественного и этического сознания от христианства.

Главную рольв этом широкомотрывесыграла интеллигенция, которая ради проектируемого счастья человечества подменила религиозную истину общественно-революционной идеологией. На это основное за

блуждение интеллигенции указывают прежде всего Аскольдов, Бердя

ев, Новгородцев и Франк. Все они подчеркидают, что интеллигенция, понимаемая как «интеллигентский орден», приняла фальшивый взгляд на религию, став объяснять ее как отжившую стадию человеческого бытия.Новгородцев в статье Опутях изадачах русскойинтеллигенции замечает, что основными элементами этого взгляда были интелли

гентский рационализм и утопизм. Именно они предполагали отрицание Бога и религии.

Утверждать, что жизнь - пишет Новгородцев - можно устроить по разуму человеческому, что силою разума человеческого и воли человеческой можно победить и противоречия истории, и диссонансы мира, и самобытные стремления и страсти личности, значит то же, что признать этот разум и эту волю в их высшем совершенстве абсолютными и всемогущими, приписать им божественное значение, поставить их на место Божьего разума и Божией воли (с. 441).

Автор подвергает резкойкритике использование интеллигенцией рационализма как источника опасного атеистического утопизма, по

рождающего революционную антропологию - концепцию человека, рожденного идеей революции и живущего дляреволюции. Согласно этой концепции человек может устроиться безБога.

(6)

184

Хотеть устроиться - суммирует свой вывод Новгородцев - по разуму, так чтобы разум человеческий был единым всемогущим владыкой жизни, это значит также верить, что можно устроиться без Бога, без религии (с. 441).

Рационалистическое и утопическоеидолопоклонство повлияло не посредственнои на онтологическоеи на этическое сознание револю

ционнойинтеллигенции. Она приняла фальшивый онтическийстатус ифальшивуюмораль,которыепроявилисьвнеоправданной духовной гордыне.

Вот - читаем в конце статьи - что означает тот отрыв, в который впадает интеллигентское сознание, вступающее на путь рационалистического уто

пизма. Это - гордое самообольщение ума человеческого, возмечтавшего о своем всемогуществе и отпавшего от органических сил и начал мирового процесса (с. 441).

Это уход отвсеготрансцендентного и потустороннего. Какрезуль

тат самообольщения он приводит путём революции к разрушению основ жизни и хаосу неустроенности, в которых - по словам Новго

родцева - не видно, как найти выход к желанному свету. По автору имеется только один выход: «стать на путь служения <великому Божьему и земскомуделу>»(с. 442).

Почти все упомянутые авторы Из глубины считают, что отрывот религиипривел интеллигентскоесознаниек внутреннемугнету, ро дившему согласие с наиболее радикальнойревлюционной идеологией - с большевизмом. В их отдельных высказываниях звучат слова Бердяева из Вех:

Мы освободимся от внешнего гнета лишь тогда, когда освободимся от внутреннего рабства, т. е. возложим на себя ответственность и перестанем во всем винить внешние силы. Тогда народится новая душа интеллигенции (с- 30).

В самой ранней своей статье,посвяшенной большевистскойрево люции, опубликованнойв 1918 году под заглавием Оздоровление Рос

сии,Бердяев,пытаясь противостоять моральному разложению иниги лизму первого послереволюционногогода, углубляет свой взгляд на освобождение отвнутреннего рабства. Он находит опору в теологиче

ской, сакральной онтологии мира,в божественном миропорядке. В их рамках может произойти оздоровление России, о котором говорит заглавие.

(7)

184 Anna Raźny

Хотеть устроиться - суммирует свой вывод Новгородцев - по разуму, так чтобы разум человеческий был единым всемогущим владыкой жизни, это значит также верить, что можно устроиться без Бога, без религии (с. 441).

Рационалистическоеи утопическоеидолопоклонство повлияло не посредственно и на онтологическоеи на этическое сознание револю

ционной интеллигенции. Она приняла фальшивый онтическийстатус ифальшивуюмораль, которые проявилисьвнеоправданной духовной гордыне.

Вот - читаем в конце статьи - что означает тот отрыв, в который впадает интеллигентское сознание, вступающее на путь рационалистического уто

пизма. Это - гордое самообольщение ума человеческого, возмечтавшего о своем всемогуществе и отпавшего от органических сил и начал мирового процесса (с. 441).

Это уход от всего трансцендентного и потустороннего. Как резуль

тат самообольщения он приводит путём революции к разрушению основ жизнии хаосу неустроенности, в которых - по словам Новго

родцева - не видно, как найти выход кжеланному свету. По автору имеется только один выход: «стать на путь служения <великому Божьему иземскому делу>»(с. 442).

Почти все упомянутые авторы Изглубины считают,что отрыв от религии привел интеллигентское сознаниек внутреннему гнету, ро дившему согласие с наиболеерадикальной ревлюционной идеологией - с большевизмом. В их отдельных высказываниях звучат слова Бердяеваиз Вех’.

Мы освободимся от внешнего гнета лишь тогда, когда освободимся от внутреннего рабства, т. е. возложим на себя ответственность и перестанем во всем винить внешние силы. Тогда народится новая душа интеллигенции (с. 30).

В самой ранней своей статье, посвяшенной большевистскойрево люции, опубликованнойв 1918 году под заглавиемОздоровление Рос

сии,Бердяев,пытаясь противостоять моральному разложению иниги лизму первого послереволюционного года, углубляет свой взгляд на освобождение отвнутреннего рабства.Он находит опору в теологиче ской, сакральной онтологии мира, в божественном миропорядке. В их рамках может произойти оздоровление России, о котором говорит заглавие.

(8)

Оздоровление России - пишет Бердяев - прежде всего предполагает пере

ход руководящих кругов её интеллигенции от сознания материалистического и атеистического, приводящего к нравственному вырождению и духовному упадку, к сознанию религиозному, т. е. возрождению духовных основ жизни.

В самой же религиозности русской должно открыться более активное и от

ветственное человеческое начало4.

4 Н. Бердяев, Оздоровление России, [в:] его же, Собрание сочинений, Paris: YMCA- PRESS 1990, т. 4, с. 245

5 Н. Бердяев, Л. Толстой, [в:] его же, Типы религиозной мысли в России, Paris:

YMCA-PRESS 1989.

Всборнике Из глубины Бердяев представляет так понимаемыйпуть оздоровленияРоссии в области культуры, в которойреволюционное сознание интеллигенции нашло сильную опору. Её становят творцы, которые порвали с метафизикой и религиейпосредственно и непосред ственно. Это духи большевистской революции,обращающие внимание только на материально-историческую действительность - примером чего является творчество Николая Гоголя - или придающие христиан

ствухарактерсекты, какэто сделалЛев Толстой. По мнению Бердяева сектантский дух хуже всех - он живёт в сознании,которое поражено одновременно рационализмом и мистической жаждой. Толстой как типичный русскийсектант не соглашается с относительным;онприме няет к нему абсолютное, требует абсолютной жизни.

«Я думаю - пишетБердяев - чтоучение Толстого было более раз рушительным,чемучениеРуссо. Это Толстой сделал нравственно не возможным существование ВеликойРоссии» (с.284).

Бердяев обвиняет Толстого в крайнем анархизме, отвергающем государство, и в крайнем этическом максимализме, в котором нет ничего от духа Христова. Именноэтот максимализм, указывающий на безблагодатное совершенство,привёл русских к нигилизмуставшему важным элементом революционной антропологии. Поэтому, подводя итоги, Бердяев пишет: «Необходимо освободиться от Толстого как нравственного учителя» (с. 285). Стоит подчеркнуть, чтоон подобно оценивает автора Анны Карениной в статье Лев Толстой, где пред ставляет его нигилизм в отношении к истории и к культуре. Толстов

ский нигилизместь русский нигилизм, проявляющийся в неспособно

стиустановитьступени и градации,оправдать иерархию ценностей5.

ВсборникеИз глубины он подчёркивает, что лишь Достоевский был

(9)

186 Anna Raźny

пророком большевистской революции и «видел дальше и глубже всех»

(с. 285). Лишь Достоевский понял как никто, что желание устроить царство Божье без Христатребует новой антропологии - новогочело века, который откажется от бессмертия, от всяких метафизических связей с источникомбытия - от Бога.

«Достоевский -читаем-с небывшейостротой поставил религиоз ный вопрос о человеке» (с. 276). Писатель сопоставил его с вопросом о социализме иреволюции, знав, что круг проблем этихдвух последних идеологий порождён не внешними, а внутренними причинами. По мнению Бердяева, Достоевский убеждённо доказал, что социальные проблемы не могут быть разрешены лишь внешними, материальными средствами. Философ разделяет взгляд автора Бесов не только в сбор

нике Из глубины, но и во многих другихработах.Встатье О социализме пишет: «Революционный, классовый социализм мыслит и действует так, как будто не существует человеческого духа и духовной жизни, как будто нет ничего внутреннего, а одно лишь внешнее»6. Он со

глашается и с этим взглядом Достоевского, по которому социализм и революция являются не только абстракциейот духовной жизни, но и противоположностью религии, главным образом - христианства.

Одовременно он здесь подчёркивает, что сближение христианства и социализма всегдаему представлялось«кощунственным».

6 Н. Бердяев, О социализме, [в:] его же, Духовные основы русской революции, Paris: YMCA-PRESS 1989, с. 466.

7 Там же, с. 468-469.

Сходство христианства - пишет - и социализма утверждают лишь те, которые остаются на поверхности и не проникают в глубину. В глубине же раскрывается полная противоположность и несовместимость христианства и социализма, религия хлеба небесного и религия хлеба земного. Существует 'христианский социализм’, и он представляет очень невинное явление, во многом даже заслуживающее сочувствия. Я сам готов признать себя ‘хри

стианским социалистом’. Но ‘христианский социализм’ по существу имеет слишком мало общего с социализмом, почти ничего. Он именуется так лишь по тактическим соображениям, он возник для борьбы против социализма, был реакцией католичества на социализм и проповедовал социальные реформы на христианской почве7.

Это объяснение очень важнодля представленных Бердяевым взгля

довнабольшевизм, революцию и христианство вобсуждаемом тексте

(10)

сборника Изглубины. Здесь он присоединяется к Достоевскому,обна

ружившему фальш сближения социализмаихристианства. Поего при

меру он утверждает, чтовсе опыты создания ЦарстваБожьего на земле всегда были опытамисоздания земного ада. Они кончились больше

вистской революцией, которая создала страшную тиранию, уничто

жающею человеческую природу. Добавлением для этого мнения можем считать слова Бердяева, высказанные в цитированной статье Осоциализме'.

Нельзя взять насилием Царства Христова и нельзя вместить его в ветхую природу, в то же время как пришествие этого царства означает преображение ветхой природы и благодатный переход из царства насилия в царство свободы8.

Царство насилия это результат соблазна социализма, который - поясняет Бердяев - несётотвержение жертвы Христаи Распятия.

8 Там же, с. 470.

9 Там же, с. 471.

10 Н. Лосский, История русской философии, Москва 1991, с. 288.

Социализм претендует быть не только социальной реформой, не толико организацией хозяйственной жизни, но и новой религией, идущей на смену религии Христа. Ныне социализм вступает в мир с религиозным притязанием, он хотел бы быть всем во всём, он требует к себе отношения религиозного порядка. (...) Социализм есть устроение человечества на земле без Бога и против Бога. Это пророчески понимал Достоевский9.

Н. Лосскийзамечает, что Бердяев, принявточку зрения Достоев

ского, представляет большевистскую революцию как начало новой формырабства, начинающегося отрицанием Трансценденции и рели

гии. В этом новомрабствеБердяев как философ-персоналист видит подмену истинной соборности фальшивымсоциалистическим един ством, основанным на принудительном служении личности обшеству.

Он критикует современную классовую борьбу - подчёркивает Лосский - с точки зрения христианского идеала. Что же касается принципов обще

ственной жизни, Бердяев является поборником традиций западноевропейскго и русского гуманизма, а именно абсолютной ценности личности и её неотъемлемых прав на духовную свободу и приличные условия жзни. Он убедительно доказывает, что принципы могут быть последовательно обосно

ваны только на основе христианского мировоззрения10.

В сборнике Из глубины Бердяев выдвигает на первый план роль Достоевского вразоблачении метафизическойи религиозной фальши

(11)

188 Anna Raźny

социализма, ведущего к революции. По мнению философа это самое важное открытие, позволяющее правильно понять большевизм и его последствия. Лишь Достоевский «предчувствовал, что если будет вРоссииреволюция, то она будетэлементом антихристовой диалек

тики» (с. 277).

Этотантихристовый элемент Бердяев считает одной из важнейших черт новой антропологии. Он вноситв идею нового человекасилуот рицания религиии метафизики, отсутствие которых делаетвозможным возникновение революционнойэтики. Особое место занимает в ней революционная святость, которая появилась как результат нравствен

ного вырождения инеожиданно получила в революционной антропо

логии отдельное место. Во времябольшевистскойреволюции образо

вался даже особенныйкульт этой святости, главным образомв интел

лигентских кругах. Бердяевразоблачаетеё как обманчивую видимость святости, подмену;подчёркивает, что в революционной святости ни

когда не происходило истинного преображения человеческой природы, второго духовного рождения, победы над внутренним грехом и злом.

Он пишет:

Традиционная революционная святость - безбожная святость. Это есть безбожная претензия достигнуть святости одним человеческим и во имя одного человеческого. На пути этом калечится и падает образ человека, ибо образ человека, - образ и подобие Божье. Революционная мораль, револю

ционная святость глубоко противоположны христианству. Эта мораль и эта святость претендуют подменить и заменить христианство с его верой в бого- сыновство человека и в благодатные дары, стяжаемые человеком через Христа - Искупителя (с. 288).

Попытку такой теологической, онтологической иметафизической подменыфилософсвязывает непосредственно с антихристовой силой, применяющей характер разных соблазнов. Освобождение от них даст возможность освобождения от революционной морали и святости, которое авторсчитает задачей не только русской интеллигенции, но и всего русскогонарода. Бердяевпостулирует реализацию этой задачи на пути изобличения лже-святости и освобождения от её обаяния. Это по его мнению самый важный момент в борьбес антихристовым,рево люционным духом, пленившимрусский народ.Идея оздоровленияпав шегово время большевистскойреволюции русского народа играетса мую важную роль во взглядах Бердяева на историю России и в его философии современнго кризиса. С. Левицкий отмечает:

(12)

Особенно интересны замечания Бердяева о революции и о России. Рево

люции современного, тоталитарного типа, говорит он, предшествуют процесс разложения, упадок веры, утеря объединяющего центра жизни. В результате люди теряют свободу и становятся одержимы дьяволом.

Во всех своих позднейших книгах Бердяев проводит, по-разному варьируя, ту мысль, что мания свободы, в её отрыве от Бога, диалектически приводит к худшим формам рабства и что сам гуманизм, будучи оторван от своего рели

гиозного первоисточника, приводит к своей противоположности - к анти

гуманизму. Безрелигиозный гуманизм приводит к дегуманизациии и бести- ализации человека, утверждает он11.

11 С. Левицкий, Очерки по истории русской философии, Москва 1996, с. 370.

12 Н. Бердяев, Философская истина и интеллигентская правда, [в:] Вехи. Из глу

бины, Москва 1991, с. 18.

Все исследователи Бердяеваподчёркиваютважный для егофило софииистории религиозный,метафизический и эсхатологический кон текст. Самым блестящим примером такой постановки исторических вопросов был для него В. Соловьёв,укоторого он ценилглубокоечув ство историии ощущение еёединства с вуховным измерением жизни.

Благодаря именно этому контексту стала возможной проекция пре одоления революционной антропологии, указанная в статьеДухирус

ской революции. Подготовкой к ней быланализ интеллигентскогосо

знания, с которым он выступил вВехах, публикуя здесь Философскую истину и интеллигентскую правду. Стараясь понять причины под чинения обсуждаемого сознания фальши, Бердяев замечает в своей статье,чтооно произошло напочве «человеколюбия», оторванного от христианской любви. Интеллигентское человеколюбие превратилось вчеловекопоклонство и народопоклонство, ставшиеся главными векто

рами большевизма.

Оказалось - замечает философ в Вехах - что ложно направленное челове

колюбие убивает боголюбие, так как любовь к истине, как и к красоте, как и ко всякой абсолютной ценности, есть выражение любви к Божеству12.

Архиепископ Антоний, приветствуя Вехи в открытом письме их авторам, обратил вниманиепрежде всего на подчеркнутый ними уход интеллигенции от религии.

Ваша книжка - отмечал - раскупается нарасхват; она возбуждает бледный страх среди упорных поборников нигилизма, но искренних между ними

(13)

190 Anna Raźny

заставляет с радостным трепетом возвращаться к разумной и праведной жизни.

(...) Выходи же, русская душа, из дьявольских сетей, куда ты зашла без всякой корысти, следуя за обманщиками!13

13 Архиепископ Антоний, Открытое письмо авторам сборника Вехи, [в:] Вехи:

pro et contra, Санкт-Петербург 1998 с. 179.

14 Там же, с. 179.

В этом пункте стоит добавить, что архиепископ Антоний предо стерегает перед пародией христианства, которая стала важным эле

ментомформирования революционного сознания.Он подчёркивает:

«Пародия - это тот нигилистический дурман, которыйотогнал себя от пути Христова в дебри лжи, злобыи разврата,новот раздался по нятный тебе голос, и ты радостно идешь кнемунавстречу»14.

На отрицательную роль пародии христианства в социализме, создавшем революционную антропологию, обращает внимание С. Аскольдов-Алексеев в опубликованнойв сборнике Из глубины ра

боте Религиозный смысл русской революции. Пародия - утверждает он - является частью двух важныхэлементов революционной антро

пологии: анархизма и нигилизма. Рассуждая таким образом, он при

ходитк выводу, что пародия, проникнув в этику, рождаетне только общественный и политический анархизм, ноиметафизический. В этом последнем проявляется стремление революционного сознания уста новить новый источник бытияи новый смыслбытия.

Этот соблазн - отмечает Аскольдов - обусловлен тем, что анархизм есть учение, наиболее пародирующее христианство, и в порядке его гуманисти

ческих извращений наиболее напоминающее тёплую беспечную интимность христианского идеала общественности (с. 220).

Представленный Аскольдовым анализ революции как квази-рели

гиозного подъёма убеждает, что интеллигенция, употребляя в про

грамме революции религиозные символыи ссылаясьна религиозные ценности, переменила ихсмысл. Этонеутвердило религиозное созна ние, но наоборот - стало инструментомего разрушения. По мнению автора эторазрушение не обозначаетсмерти; оно имеет характер бо

лезни, которая может принести провозглашаемое Бердяевым оздо ровление. Аскольдов вскрывает противоречие большевизма, который

«полно»и «ярко» обнаружив зло, стимулирует «наиболее радикальное от него освобождение»(с. 224). Даже тогда, когда большевистская рево

(14)

люция обозначает смерть, существует путь исцеления. Это путь, на который указывают все авторы сборника. Аскольдов говорит, что он заключается в сущности христианства.

«Христианству нечего боятся смерти, как индивидуальной, так и общечеловеческой,так как всмертипогибает лишьто, чемуи надле

жит погибать, т.е. злыеначала жизни» (с. 224).

В метафизическом планеэтот путьисцеления является путём и з глубины вверх, путём человекавозвращающегося изглубины зла и небытия к добруи источнику бытия, к Трансценденции, о которой говорят слова псалма, вошедшие в заглавие последней в сборнике статьи С. Франка -йе рго/ипсИэ. В этой проекции выхода из обвала заключается идея морального совершенствования,высказанаяавтором в Свете во тьме. Франкпреодолевает здесь исторический и онтоло гический катастрофизм благодаря евангельскойидеисвета, говорящей о егобожественном начале.С.Мазурэк отмечает,что философ мог бы определить эту идею как «христианскую онтологию света во тьме», связав её с идеей спасения мира15. С.Левицкий подчёркивает,чтопо мнению Франка: «Спасениемира возможнолишь актомбожественной благодати, и самоеважное,что можеттут сделать человек, - быть воз

можно лучшим ‘проводником’ божественных сил»16. Но если совер шенствованиеосуществляется человеческими силами,то спасение воз

можно благодаря божественной силе. «Христианская онтология света во тьме» является основным контекстом идеивыхода из глубинызла, о котором говоритФранквобсуждаемомсборнике. Этот выход являет

ся выходом за пределы революционной антропологии.

15 S. Mazurek, Wątki katastroficzne w myśli rosyjskiej i polskiej. 1917-1950, Wrocław 1997, c. 124.

16 С. Левицкий, Очерки..., с. 345.

(15)

192 Anna Raźny

Perspektywa przełamania antropologii rewolucyjnej w tomie De profundis Streszczenie

Tom De profundis nawiązuje do filozoficzno-religijnego, a także etycznego wymiaru Drogowskazów. Stanowi jednocześnie powrót do renesansu religijnego i jego kryteriów oceny historycznego i kulturowego rozwoju Rosji w obrąbie tendencji rewolucyjnej. Ocena za

warta w zbiorze De profundis ma wielorakie znaczenie z uwagi na to, iż została dokonana przez jego autorów po rewolucji bolszewickiej, wyznaczającej przeniknięcie owej tendencji w totalitaryzm komunistyczny. Nawiązanie zbioru do Drogowskazów wypływało także z faktu, iż większość jego autorów współtworzyła wcześniejszy tom. Obydwa tomy przenik

nięte są filozofią personalizmu, która nie tylko skutecznie chroni osobę przed jej wtopie

niem w komunistyczny kolektyw, ale również wprowadza zasadę indywidualnej odpowie

dzialności za dokonane w ramach rewolucji bolszewickiej zło moralne i społeczne. Autorzy obydwu tomów odpowiedzialność tę składają na barki rewolucyjnej inteligencji, która - jak pisze P. Nowgorodcew - upowszechniła w Rosji fałszywe rozumienie chrześcijaństwa jako pozbawionego szans dalszego rozwoju stadium kulturowego. Jednocześnie upowszechniła ona na gruncie racjonalizmu i utopizmu wiarę w możliwość zbudowania ziemskiego Króle

stwa Bożego bez Boga. Plan tego królestwa zawarty został w utopii socjalizmu, której rea

lizację rozpocząć miała rewolucja. Te dwie idee: socjalizmu i rewolucji zrodziły nową an

tropologią. Była to antropologia rewolucyjna, która zakładała ukształtowanie człowieka nie tylko zdolnego do rewolucji, ale również przygotowanego do życia w Królestwie Bożym bez Boga. Problemom tym najwięcej uwagi poświęcają Bierdiajew, Askoldow, Struwe, Frank.

Antropologii tej towarzyszyła - jak podkreśla Bierdiajew - rewolucyjna etyka, poświęcają

ca ideom rewolucji i socjalizmu wszystkie wartości najwyższe. Wykwitem powiązań nowej antropologii i etyki z ideologią była rewolucja bolszewicka, niosąca kulminację zła moral

nego i społecznego. Autorzy tomu widzą możliwości skutecznej walki z owym złem na drodze przezwyciężenia negatywnej antropologii rewolucyjnej. Przezwyciężenie to oznacza konieczność powrotu do religii i Transcendencji, do chrześcijańskiej filozofii człowieka i chrześcijańskiej etyki.