M I l e n a I n g e l e V I č - C I t a K
Территория государства и технологический прогресс
terytorium państwa a postęp technologiczny
Terytorium państwowe stanowi jeden z najistotniejszych elementów składowych państwa i odgrywa kluczową rolę w jego powstaniu oraz istnieniu. XXI wiek posta- wił przed społecznością międzynarodową poważne wyzwania, a jednym z nich jest niebezpieczeństwo deterytorializacji klimatycznej. Można zadać pytanie, czy postęp technologiczny może pomóc w rozwiązaniu tego problemu. Powstaje też wątpli- wość, czy – à rebours – postęp ten nie przynosi swoistego zagrożenia dla ustano- wionych granic państwowych.
Celem niniejszego opracowania jest pokazanie, jaki wpływ wywiera wykorzy- stanie nowoczesnych technologii budowlanych na trwałość granic państwowych.
Tekst składa się z trzech części. Pierwsza część stanowi wprowadzenie w oma- wianą materię. Tu w szczególności, na przykładzie Tuvalu oraz Sealandii, pokazuje się, jakie znaczenie dla istnienia państwa ma posiadanie przez niego własnego te- rytorium. W drugiej części autorka prezentuje problematykę wykorzystania nowo- czesnych technologii w celu zapobiegania utracie terytorium bądź w ramach próby poszerzenia granic państwowych. Omawia się między innymi problem sztucznych wysp budowanych przez Chiny na obszarze Morza Południowochińskiego. Trzecia część zawiera zestawienie korzyści oraz zagrożeń dla terytorium państwowego płynących z postępu technologicznego.
Территория государства и технологический прогресс
Государственная территория является одним из самых важных компонентов государства и играет ключевую роль в его создании и существовании. XXI век поставил перед мировым сообществом много серьезных проблем, одной из которых является угроза климатической детерриториализации. Следует по- ставить вопрос, способен ли технологический прогресс решить эту проблему.
Возникает также сомнение, не приносит ли он – à rebours – определенную угрозу для установленных государственных границ.
Целью данной работы является анализ влияния использования современ- ных строительных технологий на стабильность государственных границ.
Текст состоит из трех частей. первая часть представляет собой введение в обсуждаемую проблематику. Здесь, в частности, на примере Тувалу и Си- ленда показано, какое значение для существования государства имеет вла- дение собственной территорией. Во второй части автор рассматривает про- блему использования современных технологий для предотвращения потери территории или для расширения государственных границ. Среди прочего, обсуждается проблема искусственных островов, построенных Китаем в об- ласти Южно-Китайского моря. В третьей части сопоставлены преимущества технологического прогресса с угрозами, которые он несет для территории государства.
staatsgebiet und technischer fortschritt
Das Staatsgebiet stellt eines der wichtigsten Elemente der Staatlichkeit dar und spielt eine Schlüsselrolle bei der Entstehung und Existenz eines Staates. Die Gefahr der klimatischen Deterritorialisierung stellt eine der großen Herausforderungen für die internationale Gemeinschaft im 21. Jahrhundert dar. Dies wirft die Frage auf, ob der technische Fortschritt bei der Bewältigung dieses Problems helfen kann.
Zugleich entsteht Zweifel, ob – à rebours – jener Fortschritt nicht zugleich eine Ge- fahr für bestehende Staatsgrenzen mit sich bringt.
Das Ziel dieser Abhandlung ist die Darstellung, welchen Einfluss die Nutzung moderner Bautechnologien auf die Beständigkeit von Staatsgrenzen hat.
Der Text besteht aus drei Teilen. Der erste Teil stellt eine Einführung in die besprochene Materie dar. Insbesondere an den Beispielen Tuvalu und Sealand zeigt sich, welche Bedeutung für die Existenz eines Staates das Staatsgebiet hat.
Im zweiten Teil präsentiert die Autorin die Problematik der Anwendung moderner Technologien zur Vorbeugung gegen Gebietsverlust oder beim Versuch der Erwei- terung von Staatsgrenzen. Unter anderem wird das Problem der Errichtung künst- licher Inseln im Südchinesischen Meer durch die Volksrepublik China besprochen.
Der dritte Teil enthält eine Darstellung der Vorteile und Gefahren des technischen Fortschritts für das Staatsgebiet.
I.
Территория является одним из конститутивных элементов государства и играет основополагающую роль в его создании и существовании, по- скольку, в соответствии с действующими нормами международного пра- ва не представляется возможным сформирование государства, не имею- щего даже малейшей территории.
С древнейших времен территория представляла собой важный эле- мент формирования отношений между странами и часто определяла ход истории человечества1. ХХI век с его стремительным научно-техниче- ским развитием привел однако к тому, что международное сообщество столкнулось с серьезными проблемами, среди которых следует упомя- нуть детерриториализацию, а также попытки модифицирования госу- дарственной территории и расщирения ее границ посредством исполь- зования современных технологий. Таким образом, возникают вполне закономерные вопросы: является ли технологический прогресс угрозой для государственных границ, и можно ли с его помощью решить терри- ториальные проблемы некоторых стран?
Обсуждение положительных и отрицательных последствий науч- но-технического прогресса, касающихся территории государства, сле- дует начать с определения понятия государственной территории, а так- же с краткого представления значения данного элемента, как для самого государства, так и для современных международных отношений.
В научной литературе сложилось множество различных определений понятия «территория». Авторы-международники различают по крайней мере пять значений данного термина, а именно, территория понимаемая:
1) как территория государства, 2) как географическая зона, 3) как опреде- ленное территориальное образование с международным статусом, неяв- ляющиеся однако государством, 4) как пространство, в пределах которого государство осуществляет свое верховенство, и наконец 5) в международ- ных соглашениях – как пространственные пределы действия правовых норм2. Не вдаваясь в подробности рассмотрения каждого из этих зна-
1 Напр. географические открытия способствовали научному и техническому прогрессу (среди прочего, доказана была шарообразность Земли, совершенствовались транспортные средства и навигационные устройства). Вследствие войн за территории исчезали одни и появлялись другие страны, создавались новые технологии. Территориальные конфликты оказывали и все еще оказывают огромное влияние на мировую политику и экономику.
2 См. J. Symonides, Terytorium państwowe w świetle zasady efektywności, „Studia Iuridica”
1971, т. IX, z. 1 (тетрадь 1), с. 35–37.
чений, стоит лишь отметить, что наиболее значимым для целей данного исследования является первое из них.
Как в польской, так и зарубежной современной доктрине преоблада- ет теория, согласно которой правовая суть государственной территории заключается в том, что она является объектом государственной власти и тем самым определяет границы юрисдикции государствa3. Так, на- пример, Л. Оппенхайм (L. Oppenheim) считал, что государственная тер- ритория – это определенная часть поверхности земного шара, на кото- рой государство осуществляет свой суверенитет. Роль территории, по его мнению, сводится к определению границ государственной власти4.
В том же духе высказывается и М. Шоу (M. Shaw), утверждающий, что суверенитет и юрисдикция государства основаны на факте наличия тер- ритории. Более того, Автор заявляет, что исключительное верховенство государственной власти на собственной территории следует рассматри- вать в качестве фундаментальной аксиомы международного права5.
Следует однако отметить, что концепция определяющая государствен- ную территорию исключительно через призму осуществления власти, не является решением, которое позволяет надлежаще провести демаркацию территории стран. Территория, определяемая таким образом, может не со- впадать с реальными государственными границами. Например, в случае оккупации территории вооруженными силами другой страны или даже негосударственного актера (напр. террористической организации) власти данной страны могут быть лишены контроля над частью или даже всей госу- дарственной территорией, но разве это означает потерю правового титула на территорию? Такой подход был оправдан исключительно во времена, когда допускалось приобретение государственной территории путем завоевания.
Сегодня, однако, в свете запрета использования вооруженной силы в межго- сударственных отношениях, такой способ не представляется возможным.
Тем не менее, взгляд на территорию как на объект государственной власти все еще довольно распространен. Подобный подход к данному вопросу можно заметить в рассуждениях некорорых польских авторов.
К примеру, В. Чаплиньски (W. Czapliński) и А. Вырозумска (А. Wyrozumska) определяют территорию как часть земной поверхности, границы которой
3 См. напр. C. Berezowski, Powstanie państwa polskiego w świetle prawa narodów, Варшава:
Wydawnictwo Sejmowe (Издательство Сейма), 2008, с. 267. Также W. Czapliński, A. Wy- rozumska, Prawo międzynarodowe publiczne. Zagadnienia systemowe, Варшава: C.H. Beck, 2014, с. 186.
4 L. Oppenheim, International Law: A Treatise, т. I, Нью Йорк: Longmans, Green and Co., 1905, с. 217.
5 M. Shaw, Prawo międzynarodowe, Варшава: Издательство «Książka i Wiedza», 2006, с. 267.
отделяют государство от других стран и которая находится в юрисдик- ции государственной власти6.
Я. Сымонидэс (J. Symonides) дает более полное определение государ- ственной территории, понимая ее не только как объект государственной власти и пространственный предел ее исключительной юрисдикции, но и как основу для осуществления государственных полномочий за пре- делами страны7. По сути, такое понимание государственной территории может иметь практическое значение.
В связи с тем, что анализ терминологии не является целью данного исследования, основное внимание следует уделить практической сто- роне обсуждаемого вопроса. Следовательно, стоит отметить, что госу- дарственная территория состоит из нескольких элементов, поскольку в современном понимании это не только сухопутное пространство8.
Государственная территория является трехмерной и включает в себя так поверхность земли (сушу и водную поверхность), как и пространство под и над нею. Согласно современному понятию и действующим междуна- родно-правовым нормам, в состав государственной территории кроме суши входят также: водная поверхность, т.е. внутренние воды и терри- ториальное море9, недра земли, лежащие под сухопутной и водной по- верхностью в составе государственной территории, а также воздушное пространство над ними10.
Следующим вопросом, который нуждается в кратком обсуждении, яв- ляется значение государственной территории. Как было замечено ранее, это один из конститутивных элементов государства. Уже в древние време- на территория играла важную роль, хотя еще не воспринималась как фак- тор предопределяющий существование государства. Например, древние греки отдавали преимущество человеческому компоненту государства, 6 W. Czapliński, A. Wyrozumska, op. cit., 186.
7 J. Symonides, Terytorium w prawie międzynarodowym, [в:] R. Bierzanek, J. Symonides, Prawo międzynarodowe publiczne, Варшава: LexisNexis, 2005, с. 196.
8 Современный подход к пределам государственной территории начал формироваться лишь в конце ХIХ в. См. J. Symonides, Terytorium w prawie międzynarodowym, [в:] R. Bierzanek, J. Symonides, op. cit., с. 194.
9 В соответствии со ст. 3 Конвенции ООН по морскому праву от 10 декабря 1982 г., территориальное море может быть установлено государством, шириной не более 12 морских миль от исходной линии. Конвенция ООН по морскому праву, Монтего-Бей, 10 декабря 1982 г., 1833 UNTS 3, текст на русском языке доступен на официальном сайте ООН http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/
lawsea.shtml [доступ 11.04.2016].
10 Теоретически без каких-либо ограничений по глубине и высоте, на самом же деле эти пространства ограничены до пределов эксплуатационных возможностей.
в то время как древние римляне подчеркивали значимость правового и политического строя. Вплоть до средних веков территория не рассма- тривалась как главный фактор определяющий государственность11.
В настоящее время уже никто не оспаривает значимости государ- ственной территории12, хотя стремительное развитие международных отношений, активная деятельность международных организаций и свя- занная с этим, углубляющаяся интеграция ведут к затиранию государ- ственных границ.
Представители доктрины подчеркивают, что территория имеет огром- ное влияние на межгосударственныe отношения, в частности, является причинным фактором большинства конфликтов и войн. Желание стран расширить свою государственную территорию привело к географическим открытиям и техническому прогрессу. Более того, территориальный эле- мент лежит также в основе многих современных, международно-право- вых институтов, таких как экстрадиция, дипломатическое убежище или признание воюющей стороны. Как следствие, территория стала предме- том целого ряда международно-правовых норм и основой многих ре- шений международных судов13. Международные нормы, касательно территориальной целостности и неприкосновенности государственных границ, являются принципами международного права, которые имеют жизненно важное значение для международного правопорядка, а также обеспечения безопасности и стабильности в мире.
В свете вышеизложенного, стоит подчеркнуть, что для самого госу- дарства территория это обязательная предпосылка государственности.
Как заявил Я. Сымонидэс – «государство это […] явление простран- ственное»14. Следовательно, территориальный фактор имеет большое значение для создания, существования, а также развития и процветания стран. Территория представляет собой сферу исключительной компетен- ции органов государственной власти, а также пространство жизнедея- тельности населения страны. Кроме того, экономическое, социальное и политическое развитие и преуспевание страны в определенной степе- ни обусловлено географическим положением, размерами, а также при- родными ресурсами государственной территории. По словам М. Шоу,
11 См. J. Symonides, Terytorium państwowe…, с. 37.
12 См. напр. J. Symonides, Terytorium w prawie międzynarodowym, [в:] R. Bierzanek, J. Sy- monides, op. cit., с. 194.
13 Напр. Corfu Channel United Kingdom v. Albania, ICJ Reports, 1949, с. 4 и д.; Temple of Preah Vihear Cambodia v. Thailand, ICJ Reports, 1962, с. 6 и д.
14 «państwo jest […] zjawiskiem przestrzennym» – перевод автора. J. Symonides, Teryto
rium państwowe..., с. 91.
большинство стран развивалось в тесной взаимосвязи с территорией, которую они занимают15.
Поскольку не представляется возможным создание государства не имеющего даже малейщей государственной территории, стоит присмо- треться к казусу Силенда16. Этот случай как нельзя лучше илюстрирует значимость государственной территории для возможности создания но- вой страны17.
Силенд (англ. Sealand) – это так называемoe «micronation»18, т.е. обра- зование, которое претендует на статус государства и даже провозгласило независимость, однако не соответствует основным предпосылком госу- дарственности и, как следствие, является непризнанным как таковое ни одним членом международного сообщества19. Специфика ситуации Си- ленда заключается в том, что его «территория» представляет собой мор- скую платформу поверхностью ок. 550 м², которая расположена прибли- зительно в 7 милях от восточного побережья Великобритании. Во время Второй мировой войны британские власти в международных водах Се- верного моря установили несколько платформ в целях противовоздуш- ной обороны. Что приметно, эти платформы находились за пределами британских территориальных вод, так как ширина территориального моря Великобритании на тот момент достигала 3 морских миль, пока не была увеличена до 12 морских миль в 1987 г.20
15 M. Shaw, op. cit., с. 267.
16 Понятие детерриториализации (deterritorialised state) представила R. Rayfuse в своем исследовании. См. W(h)ither Tuvalu? International Law and Disappearing States, Univer- sity of New South Wales, Faculty of Law Research Series 2009, № 9; статья в электронном виде доступна на сайте: http://ssrn.com/abstract=1412028 [доступ 11.04.2016].
17 Данный случай был представлен автором в докторской диссертации «Międzynarodowa instytucja uznania państwa w świetle współczesnej praktyki państw» («Международный институт признания государством в свете современной практики государств»), Краков: машинописная копия, 2015.
18 Следует обратить внимание, что в некоторых языках это понятие имеет совсем иное значение. Например, в польском языке «mikronacja» обозначает виртуальное сообщество, которое имеет структуру, имитирующую государство, в том числе вирту- альную правовую систему, правительственную и судебную структуры, а также созда- ло такие атрибуты, как флаг или «официальный» язык. Похожее определение данного понятия распространено также в русском языке. См. напр. Толкование – микронация, http://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/1036148 [доступ 11.04.2016].
19 См. напр. Oxford Dictionary, «micronation», доступно на сайте: http://www.oxforddic- tionaries.com/definition/english/micronation [доступ 11.04.2016].
20 1 октября 1987 г. вступил в силу новый закон (Territorial Sea Act), в соответствии с которым ширина территориального моря была увеличена до 12 морских миль.
После окончания военных действий персонал покинул платформы и они остались без присмотра. 2 сентября 1967 г. на одну из заброшенных платформ, Рафс-Тауер (англ. Roughs Tower), прибыл военный офицер Рой Бэйтс (Roy Bates) с семьей и несколькими сотрудниками, и поселившись на платформе, провозгласил создание независимого Княжества Силенд (англ. Principality of Sealand). Необходимо подчеркнуть, что британские власти поставили под сомнение законность приобретения платформы, однако никак не отнеслись к декларации независимости21.
В 1968 г. британские власти решили не допустить повторения ситуации и вознамерились уничтожить заброшенные платформы. Во время опера- ции однако дошло до инцидента. Британский катер подплыл к платфор- ме Рафс-Тауэр, с поверхности которой были одданы предупредительные выстрелы в сторону катера. Вследствие этого, Р. Бэйтс и его сын М. Бэйтс были арестованы. Им были предъявлены обвинения незаконного владе- ния оружием и обстрела патрульного катера. Был начат судебный процесс, однако британский суд в своем постановлении от 25 ноября 1968 г. решил, что вердикт по данному делу находится вне его юрисдикции, поскольку событие произошло в морской зоне за пределами государственных гра- ниц Великобритании. Впоследствии основатель Силенда утверждал, что данное постановление является первым фактическим признанием княже- ства22. Несомненно, такой подход представляет собой слишком далеко идущую интерпретацию, так как суд вынес решение только относитель- но отсутствия юрисдикции и не рассматривал вопроса существования и законности основания Силенда.
В 70-х годах ХХ в. Силенд принял конституцию, установил флаг, герб и гимн, а также ввел свои почтовые марки и денежные единицы – силанд- ский доллар. Более того, 5 ноября 1976 г. Силенд принял на себя обяза- тельства, установленные в Уставе ООН от 26 января 1977 г., а также при- знал юрисдикцию Международного Суда23.
Как видно, Силенд пытается имитировать государство и функциони- ровать наподобие суверенной страны. В 70-х годах на платформе про- изошел даже „государственный переворот” вследствие разногласий меж- ду основателем Силенда а одним из его соратников и было установлено
См. Extension of territorial sea на официальном сайте законодательства Великобритании:
http://www.legislation.gov.uk/ukpga/1987/49/section/1 [доступ 11.04.2016].
21 Согласно информации, представленной на официальном сайте Княжества Силенда:
http://www.sealandgov.org/about [доступ 11.04.2016].
22 См. Sealand. The History: http://www.sealandgov.org/about [доступ 11.04.2016].
23 См. B. Vitanyi, Legal Opinion about the International Status of the Principality of Sealand, Неймеген: Издательсво Университета Неймеген, 1978, с. 31.
«правительство в изгнании». На сегодняшний день Силенд все еще су- ществует, хотя Р. Бэйтс умер три года тому назад. Управление платфор- мой взял на себя его сын24.
В связи с вышепредставленным возникает закономерный вопрос, чем же, по сути, является Силенд и обоснованы ли аргументы в пользу его государственности. В качестве основного аргумента, Р. Бэйтс ссылался на то, что занятие платформы было совершенно законным, так как на мо- мент его прибытия на Рафс-Тауэр, она представляла собой т.н. ничейную землю (terra nullius). Во-первых, следует отметить, что – в соответствии с общепринятым мнением – занять ничейную землю может исключи- тельно государство, а не частное лицо25. Во-вторых, независимо от того, является ли приобретение «государственной территории» Силенда ле- гальным или нет, этот фактор не является основным препятствием на его пути к государственности. В соответствии со ст. 60 Конвенции ООН по морскому праву: «Искусственные острова, установки и сооружения не обладают статусом островов. Они не имеют своего территориально- го моря, и их наличие не влияет на определение границ территориаль- ного моря, исключительной экономической зоны или континентального шельфа». Следовательно, сооружение, которым является Рафс-Тауэр, по сути является исскуственной платформой и не может рассматриваться как государственная территория. Именно поэтому Силенд не имеет пра- ва на статус государства.
Как видно из вышепредставленного, решающим фактором в данном случае является не маленькая поверхность или очень немногочислен- ное население Силенда, а именно отсутствие территории, являющейся одним из основных атрибутов государства26. Это еще раз потверждает,
24 Согласно информации, представленной на официальном сайте Княжества Силенда:
http://www.sealandgov.org/about [доступ 11.04.2016].
25 См. напр. M. Shaw, op. cit., с. 277.
26 В качестве дополнения следует отметить один факт. В 2004 г. Е. Gilder (Э. Гилдер), научный сотрудник Университета в Сибиу в Румынии, направил запрос относительно международно-правового статуса платформы Рафс-Тауэр к Crown Estate, учреждения управляющего недвижимостью британской короны. В качестве ответа, 6 ноября 2004 г. он получил официальное заявление, что, хотя платформа находится в пределах территориального моря Соединенного Королевства, то она не является объектом интереса учреждения. Crown Estate подчеркнуло, что вопрос касательно оккупации платформы и провозглашения независимого государства со стороны его жителей относятся к компетенции соответствующего департамента правительства Великобритании. Из данного заявления можно констатировать, что британские власти даже в малейщей степени не воспринимают Силенд как субъект
что невозможно создать государство не имеющее ни малейшего участ- ка территории.
Для полноты картины значимости территории, необходимо вкратце представить также проблему детерриториализации, понимаемой как потеря государственной территории27.
Для начала следует отметить, что отсутствие территории – как в слу- чае Силенда – и ее потеря, представляют собой проблемы совершенно разные с точки зрения их правовых последствий. Отсутствие террито- рии является непреодолимым препятствием для создания государства, в то время как проблема детерриториализации относится к странам уже существующим.
Детерриториализация это проблема, которая появилась сравнительно недавно, но ее угроза постоянно растет. Источником появившейся про- блемы детерриториализации являются естественные причины, в том чис- ле прежде всего климатические изменения. С начала 30-х гг. ХХ в. уровень Мирового океана повысился примерно на 1,5 м, однако эта цифра увели- чивается в среднем на 2-3 мм в год, с видимым ускорением в последнем десятилетии28. Казалось бы, это незначительный рост, но тем не менее, он является серьезной угрозой для прибрежных государств и стран рас- положенных на островах (напр. в Тихом и Индийском океанах). Внима- ния заслуживает то, что данная „естественная” проблема в определенной степени может являтся последствием деятельности человека, а точнее промышленно-научного прогресса. Повышение человеческой активно- сти в сфере промышленности вызвало увеличение скопления парнико- вых газов в атмосфере и могло способствовать потеплению климата, на- блюдаемого с самого начала индустриальной эры. Потепление климата, в свою очередь, привело (и далее приводит) к постепенному таянию лед- ников и повышению уровня Мирового океана.
Угроза детерриториализации коснулась в частности и Тувалу, кото- рое представляет собой государство расположенное на островах в юж- ной части Тихого океана и является одним из самых маленьких стран в мире, как с точки зрения населения – 10,8 тыс.29, так и величины тер-
стремящийся к государственности, а занятие платформы считают актом оккупации.
См. HM Fort Roughs: http://72.9.148.189/library/HM_Fort_Roughs [доступ 11.04.2016].
27 Понятие «детерриториализация» применяется также в других значениях, напр.
в философии.
28 См. подробные графики и измерения на сайте – Podnoszenie się poziomu oceanów:
http://www.klimatdlaziemi.pl/index.php?id=121&lng=pl [доступ 11.04.2016].
29 См. демографические данные с июля 2014 г., The World Factbook, доступно на сайте:
https://www.cia.gov/library/publications/the-world-factbook/ [доступ 11.04.2016].
ритории – 26 км2. Эта некогда британская колония, с 1978 г. является не- зависимым государством, а с 2000 г. – членом ООН30.
Основная проблема Тувалу заключается в том, что самая высокая точка территории данной страны – это менее чем 5 м над уровнем моря.
Полагается, что в течении ближайших нескольких сотен лет, при сред- нем годовом повышении температуры на 1° С, уровень воды в океанах повысится как раз на 5 м. Следовательно, степень риска затопления тер- ритории государства Тувалу очень высока.
Сложность проблемы заключается в том, что исчезновение даже од- ного острова может значительно изменить границы Тувалу, поскольку изменится береговая линия и тем самым исходные линии, от которых зависят границы территориального моря и исключительной эконо- мической зоны. Но несомненно, самым главным остается вопрос, как потеря государственной территории влияет на статус и ситуацию са- мого государства, если наличие территории является залогом его су- ществования.
Однозначные ответы на вышепоставленные вопросы все еще не най- дены, однако среди авторов-международников расспространенным яв- ляется мнение, что новый субъект должен соответствовать критериям государственности в момент его создания31. Государственность новой страны не должна ставиться под сомнение после ее правового призна- ния членами международного сообщества. Такое предположение под- тверждается также в практике государств32.
Среди польских авторов, вышепредставленный взгляд разделяет, на- пример, Д.Р. Бугайски (D.R. Bugajski), который в контексте детерриториа- лизации пишет: «В современном международном праве не существуют никакие препятствия для государства лишенного территории сохранить свою правосубъектность»33. Что же касается границ территориально- го моря и исключительной экономической зоны в связи с изменением
30 См. A Brief History of Tuvalu на официальном сайте Тувалу: http://www.tuvaluislands.
com/history2.htm [доступ 11.04.2016].
31 См. напр. L. Yamamoto, M. Esteban, Atoll Island States and International Law: Climate Change Displacement and Sovereignty, Берлин – Хайдельберг: Издательство «Springer- -Verlag», 2014, с. 3 и д.
32 Напр. некоторые страны утратили государственную власть, но тем не менее сохраняют статус государства, хотя и называют их «несостоявшимися государствами».
33 «[…] we współczesnym prawie międzynarodowym nie ma przeszkód, by państwo pozba- wione terytorium zachowało swoją podmiotowość prawną» – перевод автора. D.R. Bu- gajski, Klimatyczna deterytorializacja państwa na przykładzie Tuvalu, „Stosunki Między- narodowe – International Relations” 2010, № 3–4 (т. 41), с. 214.
береговой линии, Д.Р. Бугайски считает, что Конвенция ООН по мор- скому праву 1982 г. не содержит положений дающих странам право на сохранение установленных границ морских зон, но – с другой сторо- ны – Конвенция не содержит также правовых норм накладывающих обязательство внесения изменений в таких случаях. Поэтому Автор предлагает принять принцип «замороженных» исходных линий, при- знавая такое решение разумным не только с экономической точки зре- ния, но также и для сохранения международного мира и политической стабильности34.
Немного по-другому этот вопрос представляет Дж.Г. Стаутенберг (J.G. Stoutenburg). Прежде всего, Автор различает три возможные способы развития событий, а именно: 1) государство исчезает не только с терри- ториальной точки зрения, но и юридически; 2) государство продолжает существовать, поскольку ранее было юридически признано международ- ным сообществом; 3) государство продолжает свое существование, но уже в качестве субъекта sui generis как напр. Малтийский орден35.
Дж.Г. Стаутенберг признает, что по сути государство даже после ис- чезновения территории сохраняет свой статус, однако у него возника- ют трудности с выполнением обязательств и способностью нормально функционировать. Детерриториализация приводит также к вынужден- ному массовому переселению жителей. Тем не менее, Автор отмечает, что зачастую население страны любой ценой желает сохранить свое государ- ство и не рассматривает как варианта получения автономии и участка территории другого государства в обмен на суверенитет (как напр. жи- тели Науру)36.
В связи с вышеизложенным, становится очевидным, что эрозия тер- ритории отдельных стран является серьезной проблемой как для самого государства, так и для его жителей. Следовательно, необходимым являет- ся поиск решений данной проблемы, в особенности оценка возможности использования технологических достижений современности.
II.
В этой части следует кратко обсудить, как использование современ- ных технологий влияет на государственные границы – является ли это
34 См. подробнее D.R. Bugajski, op. cit., с. 214–217.
35 J.G. Stoutenburg, Disappearing Island States in International Law, Лейден: Издательство
«Brill», 2015, с. 388.
36 Там же, с. 392–393.
положительным процессом, или все же следует его рассматривать как угрозу стабильности и неприкосновенности установленных границ.
Как уже было сказано, повышение уровня Мирового океана приносит ряд негативных последствий, среди которых можно упомянуть эрозию прибрежных зон, нехватку питьевой воды и ухудшение состояния грун- товых вод на островах, а вместе с тем ухудшение экономической ситуа- ции и увеличение рисков для здоровья населения островов и прибрежных территоррий. Таким образом, поиск решения проблемы детерриториали- зации имеет особое значение не только с точки зрения государства как политическо-правовой структуры, но и в связи с тем, что она является местом обитания конкретной группы людей.
Д.Р. Бугайски предлагает несколько решений обсуждаемой проблемы.
Выходом из трудной ситуации Автор считает, в частности, заключение договора об административной цессии с другим государством, на осно- вании которого страна, находящаяся под угрозой детерриториализации, сможет взять территорию в аренду. Очередными решениями, по мнению Автора, является принятие в состав соседнего федеративного государства или же заключение свободной ассоциации с другой страной37.
Что примечательно, Д.Р. Бугайски не рассматривает в качестве основ- ного решения данной проблемы возможности использования современ- ных технологий с целью приостановления потери или же восстановления государственной территории. В то время как в ХХI в. это является впол- не возможным. Человечество научилось строить исскуственные остро- ва, так почему же не применить подобные методы для восстановления утраченной территории государства.
Возможность решения данной проблемы таким способом, тем более важна, что – как было сказано – население некоторых стран находящихся под угрозой исчезновения, несмотря ни на что, не желает покидать госу- дарственной территории. В таких случаях, использование современных строительных технологий может быть единственным решением.
Следует, тем не менее, помнить, что действующее нормы международ- ного права ограничивают возможность рассматривать исскуственные конструкции как государственную территорию. Как уже было отмечено, ст. 60 п. 8 Конвенции ООН по морскому праву гласит, что исскуствен- ные острова, установки и сооружения не обладают статусом островов и, как следствие, их наличие не влияет на определение границ данного государства. На внимание заслуживает также тот факт, что к этой Кон- венции присоединилось более 140 государств-участников, а еще больше 37 D.R. Bugajski, op. cit., с. 218–219.
стран начало процесс ратификации38. Следовательно, большинство стран мира связанo его положениями.
Прежде, чем ответить на вопрос, возможно ли использование со- временных технологий для предотвращения детерриториализации не- которых стран, хотелось бы представить еще одну проблему в контек- сте использования современных технологий, а именно конфликт вокруг островов в Южно-Китайском море. Данный спор, прежде всего относя- щийся к Парасельским островам (англ. Paracel Islands) и островам Спрат- ли (англ. Spratly Islands), начался в ХХ в.39 и является одной из самых се- рьезных актуальных угроз для безопасности, стабильности и мира в этом регионе. На острова в Южно-Китайском море претендует большинство расположенных здесь прибрежных стран, в том числе Китай, Вьетнам, Филиппины, Малайзия и Бруней. На развитие и продолжительность кон- фликта касающегося данной акватории повлиял целый ряд факторов, в особенности то, что Южно-Китайское море является стратегически важной зоной, так как здесь проходит множество морских маршрутов, представляющих большое коммерческое и военное значение. Более того, в этом регионе находится много натуральных ресурсов, в том числе бо- гатые нефтегазовые месторождения, а также обильные рыбные запасы, составляющие приблизительно 8%-10% мировой добычи40.
Поскольку ход конфликта выходит за рамки данного исследования41, обсуждение будет сосредоточено исключительно на действиях Китая относительно строительства исскуственных островов в акватории Юж- но-Китайского моря.
Китай претендует на более чем 80% поверхности Южно-Китайского моря и фактически контролирует 8 островов архипелага Спратли. Кро- ме того, он всячески пытается укрепить свои позиции и тем самым рас- ширить влияние в данном регионе. Oдним из эффективных способов
38 См. подробную информацию на тему Конвенции на официальном сайте ООН:
http://www.un.org/ru http://www.un.org/ru/law/lawsea/convention.shtml/law/lawsea/
convention.shtml [доступ 11.04.2016].
39 Существуют разногласия относительно точной даты начала конфликта. Одни счи- тают, что он начался в начале ХХ в., другие – что в его второй половине. Некото- рые же утверждают, что все началось намного раньше. См. Д.В. Мосяков, Конфликт в ЮжноКитайском море и возможные пути его разрешения, Юго-Восточная Азия:
актуальные проблемы развития № 21 / 2013.
40 Там же.
41 См. подробнее на тему данного конфликта напр. L. Łukaszuk, Współpraca i spory mię
dzynarodowe na morzach: wybrane zagadnienia prawa, polityki morskiej i ochrony środo
wiska, „Ruch Prawniczy, Ekonomiczny i Społeczny” 2010, № 1, с. 213–227.
укрепления власти традиционно являлась (и далее является) территориаль- ная экспансия. Китай однако выбрал «современную версию» данного тра- диционного метода – он расширяет контролируемую территорию, созда- вая исскуственные острова и увеличивая уже имеющиеся при помощи современных технологий.
Активное строительство Китай начал в конце 2013 г. Напряженность в акватории Южно-Китайского моря возросла многократно, когда китай- ские власти предприняли массовые операции выемки грунта, превращая отмели в острова с сильной, хорошо организованной инфраструктурой, т.е. аэродромами, портами, маяками и др. В начале 2014 г. Китай начал массовые дноуглубительные работы, концентрирующиеся на семи ри- фах в пределах островов Спратли, контролируемых китайскими властя- ми. Работы ведутся на рифах: Fiery Cross, Subi, Mischief, Cuarteron, Gaven и Hughes. Стоит при этом заметить, что Вьетнам, Малайзия, или Филип- пины также проводят подобные операции в Южно-Китайском море, од- нако совсем в иных масштабах чем Китай.
Оценивая последствия действий, предпринятых властями в Пекине, следует отметить, что новосозданные и увеличенные острова позволяют Китаю демонстрировать свою силу и удерживать контроль на спорной территории, при чем фактический контроль осуществляется Китаем на огромной поверхности Южно-Китайского моря. Даже при самой либе- ральной интерпретации международных норм касающихся делимитации морских границ, установленные зоны выходят далеко за пределы исклю- чительной экономической зоны Китая и по праву должны принадлежать другим прилегающим странам.
Очередной вопрос, возникающий в связи с вышепредставленным: бу- дет ли Китай использовать созданные или увеличенные острова в качестве основания для новых территориальных требований. Китай может пре- тендовать на территориальное море шириной 12 морских миль, или же на право установления зоны безопасности (напр. вокруг рифа Mischief).
Такие действия, несомненно, отрицательно скажутся на существующей свободе судоходства и полетов в пределах данной акватории. Более того, установление территориального моря вокруг новосозданных или увели- ченных островов создаст реальную угрозу непосредственных конфликтов с другими странами, так как границы между ними будут практически со- прикасаться. И, наконец, согласие международного сообщества на такое расширение границ Китая на Южно-Китайском море может поощрить власти в Пекине на представление претензий на всю акваторию.
Заканчивая краткий обзор последствий создания исскуственных ки- тайских островов, следует заметить, что серьезной проблемой такой де- ятельности Китая является далеко идущее вмешательство в природную
среду данной акватории. До сих пор Китай исскуственно создал уже бо- лее 8 км2 дополнительного сухопутного пространства и нет никаких признаков, что китайские власти собираются остановиться или хотя бы замедлить этот процесс. Сотни миллионов тонн песка и кораллов были извлечены с морского дна и высыпаны на хрупкие коралловые рифы, яв- ляющиеся жизненно важными компонентами морской экологии. Экспер- ты по вопросам морской экологии предполагают, что такие действия уже привели к катастрофическим и по существу необратимым последствиям в окружающей среде.
Оценивая ситуацию на Южно-Китайском море, на особое внима- ние заслуживает тот факт, что Китай (как и другие участники данного спора) подписал Конвенцию ООН по морскому праву, а следовательно, связан установленными в ней правовыми нормами. Подчеркнуть сле- дует прежде всего положения ст. 60 п. 7, которая гласит: «Исскуствен- ные острова, установка и сооружения и зоны безопасности вокруг них не могут устанавливаться, если это может создать помехи для исполь- зования признанных морских путей, имеющих существенное значение для международного судоходства». Следовательно, если будем рассма- тривать китайские острова на Южно-Китайском море как исскуствен- ные образования, то это не только лишает их статуса территории (ст. 60 п. 8 Конвенции), права на установление территориального моря и, как следствие, изменение государственных границ Китая, но также и обя- зывает государство воздерживатся от действий ограничивающих сво- боду судоходства.
Стоит обратить внимание также на ст. 60 п. 3 Конвенции, согласно которой о создании исскуственных островов, установок и сооружений государство обязано «давать надлежащее оповещение». Тем временем, Китай, создавая острова в акватории Южно-Китайского моря, делал это в скрытой форме, не отмечая данного факта ни на одной карте. Члены международного сообщества узнавали об этом либо из снимков, сделан- ных спутником, либо непосредственно наталкиваясь на новые острова, плывя установленными в акватории маршрутами.
Следовательно, Китай не только разрушает экологию Южно-Китай- ского моря, но и пренебрегает своими международно-правовыми обя- зательствами.
Из ранее изложенного можно сделать вывод, что современные техно- логии могут быть необходимы для решения некоторых территориаль- ных проблем современности. Тем не менее, сомнения вызывает возмож- ность совмещения положений Конвенции ООН по морскому праву с ис- пользованием строительных технологий относительно государственной территории. Появляется также вопрос: во-первых, следует ли острова
