История одного города” М. Е. Салтыкова-Щедрина и „Михаилу Евграфовичу” В. Пьецуха: русская ментальность

Анатолий Собенников

Иркутский государственный университет Факультет филологии и журналистики 664003 Иркутск ул. К. Маркса, 1

История одного города М. Е. Салтыкова-Щедрина

и Михаилу Евграфовичу В. Пьецуха:

русская ментальность

Вячеслав Пьецух свой диалог с классиками назвал плагиатом1_{. На самом} деле, это определение игровое, в духе постмодернистской эстетики. Речь должна идти, скорее, о стилизации, о художественной памяти и о памяти аксиологической. В диалоге с М. Е. Салтыковым-Щедриным аксиологичес- кая память выступает на первое место. О чем бессмертная сатира нашего классика? В Истории одного города, конечно же, в пародийной форме предс- тавлена История государства Российского Н. М. Карамзина, в гротескной форме представлена сама российская история. Но есть в ней некое смысло-вое зерно, которое можно обозначить как «русская ментальность». Название города – Глупов – намекает на иррациональность русской го-сударственности, иррациональность истории России. У Салтыкова-Щедри-на иррациоСалтыкова-Щедри-нальность русской жизни и русской истории проявляется уже в главе О корени происхождения глуповцев, в том, как головотяпы «Вол-гу толокном замесили», «в трех соснах заблудились», как «князя искали». Историческая ментальность – в типе власти, во взаимоотношении власти и народа. У Салтыкова-Щедрина в образах градоначальников в сущности представлены архетипы авторитарной власти в русском варианте. Первое ее качество – бюрократическая механистичность. Органчик знал только два слова: «не потерплю» и «разорю». Второе качество – самодурс- тво, отсутствие справедливости. Третье качество – аморализм. Один из мотивов Истории одного города – сластолюбие градоначальников. Мике-ладзе умер «от истощения сил», Фердыщенко ввел город в разорение из-за Аленки и стрельчихи Домашки. Но больше всех преуспел в амурных делах 1 _{В. Пьецух, Плагиат, Москва 2006.}

Грустилов. Четвертое качество – «административная въедливость, «которая с особенной энергией проявлялась в вопросах, касавшихся выеденного яй-ца»2_{. Пятое качество – «политическая мечтательность». Бородавкин мечтал} «покончить с Византией», сочинял «проекты», вел войны «за просвещение». Русское сознание утопично. Об этом свойстве говорил еще герой романа И. С. Тургенева Дым Потугин3_{. И глуповцы живут мечтами.} У Салтыкова-Щедрина жители «ликовали», узнав о назначении нового градоначальника, явились даже «опасные мечтатели», которые «утвержда-ли, что при новом градоначальнике процветет торговля, и что, под наблю-дением квартальных надзирателей, возникнут науки и искусства»4_. «Поли-тическая мечтательность» вызывает реформаторский зуд, проявляющийся в войнах «за просвещение». В этих войнах сталкиваются «две энергии»: действия и бездействия. А. С. Пушкин писал о «русском бунте, бессмыслен-ном и беспощадбессмыслен-ном»5_{. М. Е. Салтыков-Щедрин отметил иную ментальную} особенность – «бунт на коленях». В этом гротескном образе узнается один из культурно-исторических мифов – миф о долготерпении русского народа. Собственно говоря, демифологизация – основной эстетический принцип сатирика. В главе О корени происхождения глуповцев пародируется истори-ческий миф о призвании варягов на Русь, в мотиве «начальстволюбия» пред-ставлен миф о патерналистской форме взаимодействия власти и народа, в ви-зантийских мотивах – миф «Москва – третий Рим». В мечтах Бородавкина: «На Драву, Мораву, на дальнюю Саву, на тихий и синий Дунай» угадывается идея панславизма. Но и сама эта идея есть ни что иное как политический миф. В образе Евсеича, в его готовности «пострадать за правду», представле-ны основпредставле-ные ценностпредставле-ные концепты русского народа – Правда и Справедли-вость (в сниженном виде, естественно). Вне мифологическое значение, пожа-луй, имеет только один мотив – народных бедствий. В главах Голодный город и Соломенный город история России осмысливается писателем как череда войн, разорений, пожаров, неурожаев. Сатирический роман Салтыкова-Щедрина завершается образом Угрюм-Бурчеева. Как известно, историческим прототипом этого персонажа был Аракчеев. Однако «смысл сатиры одной исторической параллелью не исчерпывается»6_{. Строительство города Непреклонска можно рассматривать} 2 _{См.: М. Е. Салтыков-Щедрин, История одного города, [в:] Собрание cочинений: в} 20-ти тт., Москва 1969, т. 8, с. 333–334. 3 _{См.: И. С. Тургенев, Полное собрание сочинений и писем: в 30-ти тт., т. 7, с. 272} («В наличности ничего нет, и Русь в целые десять веков ничего своего не выработала, ни в управлении, ни в суде, ни в науке, ни в искусстве, ни даже в ремесле… Но постойте, потер-пите: все будет»). 4 _{Там же, с. 280.} 5 _{А. С. Пушкин, Капитанская дочка, [в:] Собрание сочинений: в 10-ти тт., Москва} 2006, т. 6, с. 362. 6 _{В. В. Гиппиус, Люди и куклы в сатире Салтыкова, Пермь 1927, с. 19.}

в ключе антиутопии. А в картинах его гибели, в образе оно проступает биб- лейская символика нечестивого города, библейская мифология7_. М. Е. Салтыков-Щедрин жил в эпоху реализма, но его художественный язык не кажется архаичным и в эпоху постмодернизма. Его эстетические принципы (игра, ирония, деконструкция мифа) являются одновременно отличительными особенностями постмодернистской эстетики. Современные исследователи от-мечают: «История и в особенности русская история XX века стала объектом художественной игры в произведениях многих авторов постмодернистской ориентации»8_{. Особое место в этом ряду занимает В. Пьецух. «Русская тема» –} его идеологический и аксиологический центр. Россия для него – «не страна […] Она религия»9_{. Поэтому его встреча с классиком была неизбежной.} В сатирическом романе Салтыкова-Щедрина «история прекратила те-чение свое» в 1825 г. С восстания декабристов начинает повествование ав-тор Исав-тории города Глупова в новые и новейшие времена и Город Глупов в последние десять лет. Текст его сатиры – развитие основных мотивов претекста. Современный писатель сохраняет форму, структуру, стиль пред-шественника. У него тоже есть Опись (Опись градоначальникам, а впоследс- твии председателям горсовета), У Салтыкова-Щедрина есть предисловие От издателя, у В. Пьецуха – От изыскателя. Преемственность подчеркивается словом повествователя. В предисло-вии От издателя Салтыков-Щедрин говорил о «фантастическом» харак-тере внутреннего содержания Летописца10_{. В предисловии От изыскателя} Пьецух отмечает, что «события эти развивались примерно в том же ключе, что и до 1825 года, то есть по-прежнему там творились разные чудеса»11_. У Пьецуха «глуповцы не показались такими головотяпами, какими их опи-сал Салтыков-Щедрин. Чудаковаты они немного – это что есть, то есть, но в остальном средний глуповец мало чем отличается от того же ленинградца или москвича»12_{. Как и у классика, у современного писателя есть} Оправда-тельные документы. В «чудесах» же глуповской жизни обнаруживается то, что можно счесть ментальными свойствами русского человека. Автор статьи, посвященной категории национального характера в твор-честве В. Пьецуха, замечает: Автора как раз и интересует то в российской истории, что является общим для всех сменя-ющих друг друга режимов и не только побуждает усомниться в концепции прогресса (в ее 7 _{См.: А. П. Ауэр, Ю. Н. Борисов, Поэтика символических и музыкальных образов} М. Е. Салтыкова-Щедрина, Саратов 1988, с. 56–57. 8 _{Н. Л. Лейдерман , М. Н. Липовецкий, Русская литература XX века (1950–1990-е годы)} 5-е издание в 2-х т., Москва 2010, т. 2, с. 478. 9 _{В. Пьецух, Русская тема, Москва 2008, с. 38.} 10 _{Там же, с. 266.} 11 _{Там же, с. 112.} 12 _{Там же, с. 114.}

традиционной трактовке), но и рождает исторический скептицизм. Это – неизменность самого типа взаимоотношений власти и народа, понимание людьми свободы как анархии, специфическое отношение к повседневному систематическому труду, упование на авось13_. В тексте современного прозаика есть между тем свой смысловой аксио-логический центр: история России рассматривается сквозь призму бедствий. Говоря о природе русского смеха, «смехе сквозь слезы», повествователь за-мечает: «в большинстве мы устроены таким славным образом, что склонны шутить над тем, над чем пригорюнился бы любой здравомыслящий инозе-мец, – это, по-видимому, из-за критического, даже запредельного объема нес- частий самого разного характера, которые были предназначены нам судь-бой, а на запредельную боль организмы отвечают неадекватно»14_{. И далее} он говорит о том, что «новая и новейшая история города Глупова главным образом составилась из невзгод»15_. Оглавление подтверждает этот тезис (Невзгоды эпохи единообразия, Невзгоды эпохи бумдекаданса, Невзгоды переходного периода, Невзгоды на производстве, Текущие невзгоды, Общеполитические невзгоды, Невзгоды по хозяйству). Глава Невзгоды эпохи единообразия посвящена деятельности градоначальника Копфа. Задача повествователя – выявить историческую пре-емственность. Копф похож на Угрюм-Бурчеева стремлением к однообразию, к униформе. «Карл Андреевич взялся отрегулировать быт своих подданных по единому образцу, чтобы, например, они по набату бодрствовали и спали, трудились и прохлаждались» – сообщает повествователь16_{. Его деятельность} напоминает о планах Угрюм-Бурчеева построить город Непреклонск. Повествователь у В. Пьецуха постоянно напоминает читателю о пер-сонажах М. Е. Салтыкова-Щедрина, об основных смысловых мотивах. Так, в главе Искусственный человек городом правит «затейливая машина», жено-люб Студент Холодных Вод скончался, как и Микеладзе, от истощения сил. Мотив «начальстволюбия» отзовется в главе Осложнения из-за «эгалитэ»: Эта загадочная любовь, надо полагать, объяснялась тем, что во всестороннем админис- тративном попечительстве, вне которого у нас немыслимо никакое правление, всегда есть что-то скрупулезно вникающее, мелочно оберегающее, то есть нечто трогатель-но-отеческое, а на отеческую заботу единственно грубое сердце не отзовется ответным чувством17 – иронизирует рассказчик. 13 _{А. А. Кенько, Категория русского национального характера в творчестве Вячеслава} Пьецуха, «Проблемы истории, филологии, культуры» 2007, № 18, с. 245. 14 _{В. Пьецух, Русская тема..., с. 113.} 15 _{Там же, с. 115–116.} 16 _{Там же, с. 121.} 17 _{В. Пьецух, Русская тема..., с.128.}

Мотив «чудес», иррационального в глуповской жизни также неоднократ-но возникает на страницах сатиры. В 1861 году глуповцы упорнеоднократ-но отказыва-лись от воли, тараканы исчезли, потому что очередной градоначальник при-казал «писать на стенах заклинание Святого великомученика Ареопагита […] Глупов испокон веков такой был заклятый город, что пробрать его могли исключительно чудеса»18_{, – сообщает повествователь. В городе то и дело} происходили «волшебные перемены», даже солнце остановилось «на целых двенадцать дней» по приказу председателя горсовета19_. У Салтыкова-Щедрина в последней главе речь заходит о судьбах рус-ского либерализма: «Во время его [Микеладзе] управления городом, трид-цать три философа были рассеяны по лицу земли»20_{, кара ожидала и других} «либералов» при других градоначальниках. «Но это был все-таки либера-лизм, а потому и он успеха иметь не мог, ибо уже наступила минута, когда либерализма не требовалось вовсе»21_{. В. Пьецух подхватывает этот мотив.} Размышляя о сути российского администратора, повествователь приходит к выводу, что «он с неимоверной легкостью перестраивается из либерала в консерватора, а из консерватора в палача»22_. Одна из глав сатиры В. Пьецуха называется Новые фантастические пу-тешественники. Название и содержание – не что иное, как парафраз главы Фантастический путешественник М. Е. Салтыкова-Щедрина. Классик иро-низировал над обычаем верховной власти в Российской империи – «ходить в народ». Как известно, в дороге, путешествуя, умер император Александр I, путешествовал по России будущий царь-освободитель цесаревич Алек-сандр. В. Пьецух обыгрывает «хождение в народ» революционеров всех мас- тей, прежде всего народников. Следует обратить внимание на интертекст. Глава открывается образом «странного человека в пенсне», который смотрел в небо и говорил: «Какая прекрасная будет жизнь через триста лет»23_{. Слова – реминисценция из} пье-сы А. П. Чехова Три сестры, «человек в пенсне», естественно, автор пьепье-сы. Одним из действующих персонажей будет «кулак Печорин», повествова-тель говорит о том, что «Белинского и Гоголя мужик понес с базара гораздо раньше, чем об этом прознали власти»24_{, т. е. перед нами реминисценция из} Н. А. Некрасова. Есть в тексте и прямые цитаты из Деревни А. С. Пушкина, отсылки к роману Ф. М. Достоевского Преступление и наказание, роману Л. Н.Толстого Анна Каренина, роману Н. Г. Чернышевского Что делать?. 18 _{Там же, с. 144.} 19 _{Там же, с. 176.} 20 _{М. Е. Салтыков-Щедрин, История одного..., с. 419.} 21 _{Там же, с. 420.} 22 _{В. Пьецух, Русская тема..., с. 147.} 23 _{Там же, с.159.} 24 _{Там же.}

Революционный, советский перестроечный и постперестроечный пери-оды российской истории в изображении современного сатирика ничем не от-личаются от «царского» периода. Строительство социализма представлено в гротескном символическом мотиве строительства каланчи. В главе Шесть комиссаров отражена борьба за власть в 20-е годы, когда Сталин распра-вился с оппозицией и стал править единолично. Коммунистическое учение превратилось в учение о Лучезарном Четверге. Происки «масонов» оберну-лись «проделками цыгано-синдикалистов»25_{. Тем не менее, многочисленные} аллюзии, намеки на исторических деятелей и на исторические события – не главное. Они легко поддаются расшифровке читателем-современником. Главное – выводы, которые делает повествователь. Итак, какие ментальные свойства он отмечает? Во-первых, «интересы государства и интересы народа у нас не совпадали практически никогда», поэтому глуповцы «подыгрывают властям предержащим»26_{. Во-вторых, над} глуповцами власти издеваются потому, что «есть «нечто» – исполинская пок- ладистость, мудрое спокойствие духа перед лицом стихии; семь шкур с него спускают – ничего, стерпим»27_{. В третьих, «стоит составить из глуповцев} что-нибудь коллективное […] так сразу такая выйдет гадость»28_{. И главное:} «Вся отечественная история есть история народной борьбы за безвластье»29_. Вспомним, что у Салтыкова-Щедрина Глупов процветал в эпохи, когда им правили градоначальники-сибариты, и приходил в упадок при админис- траторах. Город Глупов в последние десять лет заканчивается Пятым сном Веры Павловны. В романе Н. Г. Чернышевского Что делать? в четвертом сне героини читатель оказывался в городе будущего, это был сон-утопия. Пя-тый сон Веры Павловны у Пьецуха – аниутопия. Мотив «последних времен» связывает текст современного сатирика с претекстом. У Салтыкова-Щедрина с появлением Оно «история прекратила течение свое», у Пьецуха глуповцы, не выдержав новых социальных экспериментов, убежали в Новую Зеландию. Мотив бегства можно интерпретировать как предсказание новой волны эмиг- рации в России. Таким образом, современный сатирик, используя методо-логию предшественника, восстанавливает «связь времен», показывает, что кардинальных перемен не произошло. В России меняются формы правления, но суть остается прежней. М. Е. Салтыков-Щедрин исходил из идеала, он верил в социалистическое будущее России. Поэтому его отрицание имело по-зитивный смысл. У В. Пьецуха идеала нет, ментальные свойства г. Глупова не позволяют надеяться на иной исход, кроме исхода из города. 25 _{Там же, с. 295.} 26 _{Там же, с. 266.} 27 _{Там же, с. 267.} 28 _{Там же, с. 268.} 29 _{Там же.}

Anatoly Sobennikov

Mikhail Saltykov-Shchedrin’s The History of a Town and Mikhailu Yevgrafovichu by Vyacheslav Pyetsukh:

The Russian Mentality

(Summary)

The article is devoted to Vyacheslav Pyetsukh’s reception of Mikhail Saltykov-Shchedrin’s satire The History of a Town. In The History of the Town of Glupov in New and Modern Times and

The Town of Glupov in the Last Ten Years Pyetsukh develops the motif of irrationality in Russian

government and public life. The author also analyzes the semantic and axiological aspects of ‘Rus-sian-ness’ in Pyetsukh’s texts.

Keywords: satire, mentality, game, deconstruction, Mikhail Saltykov-Shchedrin, Vyacheslav