Roza Alimpijewa, Swietlana
Babulewicz
Аксиологическая значимость
авторской модальности в
поэтических текстах Сергея
Есенина
Acta Polono-Ruthenica 19, 171-178
2014
ISSN 1427-549Х
Roza Alimpijewa, Swietlana Babulewicz Bałtycki Uniwersytet Federalny im. I. Kanta w Kaliningradzie
Аксиологическая значимость авторской
модальности в поэтических текстах Сергея Есенина
Как известно, каждая национальная картина мира включает в свою структуру определенную шкалу ценностей, составными компонентами которой являются индивидуальные, частные картины мира, соотнесенные с той или иной творческой личностью. И чем значительнее эта творческая личность, тем более близко она соотносится с картиной мира соответ ствующего народа. К числу таких личностей относится Сергей Есенин, по праву считающийся национальным русским поэтом. Именно поэтому картина мира, отраженная в его творчестве, своими истоками уходит в национальную картину мира и система ценностей, характеризующая творчество поэта, своими сущностными категориями связана с нацио нальными духовными ценностями. В плане выш есказанного вполне закономерным представляется обращение к авторской модальности, реализующейся в поэтических текстах С. Есенина, поскольку именно данная категория как „способ преломления авторского восприятия жизни в художественной форме” 1 позволяет в полной мере раскрыть план содержания и план выражения аксиологической парадигмы в произведениях поэта. Важнейшим компонентом данной парадигмы, ее текстообразующим стержнем является любовь к родине, о чем непосредственно свидетель ствуют как широко известное признание самого С. Есенина: „Моя лирика жива одной большой любовью, любовью к родине. Чувство родины - основное в моем творчестве”2, - так и высказывания крупнейших исследователей творчества поэта. Так, например, Ю. Прокушев отмечает: 1 О.Е. Вихрян, Языковые средства выражения авторской модальности в романе И.А. Бунина „Жизнь Арсеньева”. Автореферат диссертации, представленной на соискание ученой степени кандидата филологических наук, Москва 1990, с. 6. 2 Цит. по: Е. Наумов, Сергей Есенин. Личность. Творчество. Эпоха, Ленинград 1973, с. 339.172 Roza Alimpijewa, Swietlana Babulewicz „О чем бы ни рассказы вал п о э т, даж е в сам ы е траги ч ески е дни своей ж и з н и, светлы й образ родины всегда ем у был дорог и близок”3. С вое отн ош ен и е к род ин е п о э т в есьм а часто в ы раж ает прям ы м и у т в е р ж д е н и я м и , в к л ю ч а ю щ и м и г л а г о л любит ь и его л е к с и к о -м о р фологические дериваты. Ср.: „Я лю блю родину. Я очень лю блю родину!” (Исповедь хулигана)4, „О Р у с ь... Люблю до р ад о сти и б оли ...” (Запели тесаные дроги...); „Я только т о т люблю цветок, Который врос корнями в землю , Его люблю я и приемлю , К ак северны й наш василек” (Цветыг); „К рай любимыгй! С ердцу снятся С кирды солнца в водах лонны х” (Край любимый! Сердцу снятся...). Р еализация чувства лю бви к родине осущ ествляется в текстах лири ческих произведений С. Есенина и посредством словосочетаний высокой эм оционально-сем антической направленности: родимыгй дом („Я покинул родим ы й дом, Голубую оставил Русь”); родныге поля („Да! Теперь реш ено. Без возврата Я покинул родны е поля. Уж не будут листвою кры латой Надо мною звенеть т о п о л я” ); милыге березовыге чащи („М илы е березовы е чащи! Ты , зем л я ! И вы , р а в н и н п е с к и ! ...” ) и т.п. П р и э т о м зн а ч и т е л ь н о е к о л и ч е с т в о с о о т в е т с т в у ю щ и х э к с п л и к а т о р о в ав то р ск о й м о д а л ь н о с т и в поэтических текстах С. Есенина составляю т цветообозначения, р аскры ваю щ ие зем ной многоцветны й м и р5: „О Русь - малиновое поле И синь, упавш ая в реку, - Л ю блю до радости и боли Твою озерную тоску” (Запели тесаныге дроги..!); „С тереж ет голубую Русь С тары й клен на одной ноге” (Я покинул родимыгй дом...); „Ты ли Русь, тропой-дорогой Р азм етала ал наряд?” (На плетнях висят баранки...); „Гой ты , Русь, моя родная... Не ви д ать кон ц а и края - Только синь с о с е т гл аза” (Гой тыг, Русь, моя родная...); „Звени, звени, златая Русь, Волнуйся, неуем ны й ветер! Блажен, кто радостью отметил Твою пастуш ескую грусть” (О верю, верю, счастье есть!). Ч е р е з ц в е т о в ы е п р и л а г а т е л ь н ы е р а с к р ы в а ю т с я и ф р а г м е н т ы п е й з а ж н ы х о б р а з о в , с о с т а в л я ю щ и е в с о в о к у п н о с т и е с е н и н с к о е п ред став л ен и е о родин е: „В и ж у сад в голубыгх н акрапах, Тихо август 3 Ю. Прокушев, Родина и революция в творчестве Есенина, „Литературная Рязань” 1957, кн. 2, с. 257. 4 Здесь и далее цит. п о: С. Есенин. Собр. соч. В 5 т ., Москва 1961-1962. В круглых скобках указывается название стихотворения, из которого взята цитата. 5 См. об э т о м подробнее: С.Н. Бабулевич, Цветообозначения как средство реализации концепта „Родина” в художественной картине мира С. Есенина, Автореферат диссертации, представленной на соискание ученой степени кандидата филологических наук, Калининград 2004.
прилег ко плетню ...” (Эта улица мне знакома...); „В от оно, глупое счастье С белыми окнами в сад! По пруду лебедем красным П лавает тихий закат” (Вот оно, глупое счастье...); „Далеко сияю т розовые степи, Ш ироко синеет тихая река” (Я иду долиной. На затылке кепи...); „Н изкий дом с голубыми с т а в н я м и , Н е за б ы т ь м н е т е б я н и к о г д а ...” (Низкий дом с голубыми ставнями...); „Синий май. Заревая теплынь. Не прозвякнет кольцо у калитки...” (Синий май. Заревая теплынь..); „Улыбнулись сонные березки... Ш елестят зеленые сережки, И горят серебряные р осы ” (С добрым утром!). П р и э т о м с л е д у е т о т м е т и т ь , ч то н е в с е г д а п е й з а ж и р о д и н ы , запечатленны е в п о эти чески х текстах С. Е сени н а, вы раж аю т оп ти м и стическое настроение лирического героя, среди них много таких, которые в ы зы в аю т б оль и со стр ад ан и е. О днако р еп р е зе н т а ц и я о тр и ц ательн ы х п е й з а ж е й р о д и н ы о т н ю д ь н е у м а л я е т л ю б в и п о э т а к н е й , ч то подчеркивается параллельны м употреблением в рам ках одного контекста оц ен о ч н ы х и ц в е то в ы х слов не только с о тр и ц а тел ь н о й , но и п о л о ж и тельн ой эм о ц и о н ал ь н о -эк сп р есси в н о й н ап равл ен н остью , нап рим ер, г л а г о л а лю би т ь, его п р е ф и к с а л ь н ы х и л е к с и к о - м о р ф о л о г и ч е с к и х производны х, а такж е притяж ательного м естоим ения мой. Ср.: „Полюбил я седых ж у р а в л е й С и х к у р л ы к ан ь ем в то щ и е д а л и ...” (Низкий дом с голубыми ставнями); „А х, п о л я м ои , б о р о зд ы милы е, Х о р о ш и вы в п еч ал и своей ! Я люблю эти х и ж и н ы хилые С п о д ж и д ан ь ем седых матерей” (Русь); „Уж вечер. Ж идкой позолотой Закат обры згал серые поля” (Русь советская); „Ещ ё не высох дож дь вчераш ний - В траве зелёная вода! Тоскую т брош енны е паш ни, И вянет, вянет лебеда...” (Ещё не высох дождь вчерашний...); „О Русь!... люблю до радости и боли Твою озерную тоску” (Запели тесаные дроги...); „Черная, потом пропахш ая выть! К ак мне тебя не ласкать, не любить?” (Черная, потом пропахшая выть...); „Н еприглядная д о рога, Д а любимая н авек, П о которой езд и л м н ого В сяк и й р у сс к и й человек” (Мелколесье. Степь и дали...); „К рай ты мой заброшенный, К рай ты мой, пусты рь, С енокос некошеный, Л ес да м онасты рь” (Край ты мой заброшенный...). Н ео тъ ем л ем ы м стр у к ту р н о -со д ер ж ател ьн ы м элем ен том ак си о л о ги ческой парадигм ы С. Есенина является его лю бовь к ж ивотны м, о чем говорит он сам языком поэзии: „Я очень лю блю родину! Хоть есть в ней грусти ивовая ржавь. П риятны мне свиней испачканные морды И в тиш ине ночной звенящий голос жаб” (Исповедь хулигана). И это трепетное чувство к „братьям наш им м еньш и м ” получает яркую отраж енность во многих стихотворениях Есенина. Ср.: „Я хожу в цилиндре не для женщ ин - В глупой
174 Roza Alimpijewa, Swietlana Babulewicz страсти сердце ж ить не в силе, - В нем удобней, грусть свою уменьш ив, Золото овса давать кобыле...” (Я обманывать себя не стану...); „К аж дому здесь кобелю на ш ею Я готов отдать м ой лучш ий галстук” (там же); „В сп ом и н ая зап ах н авоза с родны х полей, он [поэт, л и ри ч еск и й герой - P.A., С.Б.] готов нести хвост каж дой лош ади, К ак венчального платья ш лейф ” (Исповедь хулигана). О тметим, что в двух последних из вы ш еп риведенны х примеров эмоциональная вы разительность текста значительно усиливается за счет употребления экспликатора ситуативной модальности - кр а тк о го п р е д и к а т и в н о го п р и л а га т е л ь н о г о гот ов, в ы с т у п а ю щ е г о в со ч етан и и с зав и си м ы м суб ъ ектн ы м и н ф и н и ти в о м и в ы р аж аю щ его совм ещ енное значение возм ож ности /ж елательн ости 6 . П оэтом у вполне естественно, что С. Есенин испы ты вает огромную радость по поводу того, что каж ды й стих его „душ у зверя лечит” (Я обманывать себя не стану...). В п о лн е ес т еств ен н о и то, что свою л ю б о в ь к м и р у ж и вотн ы х , свою с п о с о б н о с т ь л ю б и т ь э т о т м и р он о ц е н и в а е т к а к о д н у и з гл а в н ы х составляю щ их понятия счастья: „С частлив тем , что целовал я женщ ин, М ял ц веты , в ал ял ся н а тр ав е И зверье, как братьев н аш и х м еньш и х, Никогда не бил по голове” (Мы теперь уходим понемногу...); „Хорошо косою в утренний туман В ыводить по долам травяны е строчки, Ч тобы их читали лош адь и баран” (Я иду долиной. На затылке кепи...). Однако наиболее значим ой составляю щ ей аксиологической парадигмы в произведениях С. Есенина являю тся люди, трепетная лю бовь к которым проходит яркой лин и ей через все его творчество. С этой точки зрения весьм а показательно, что каж ды й человек осозн ается поэтом как п рек расны й неповторимы й цветок, что особенно ярко показано в стихотворении Цветы, где мы находим множ ество текстовы х репрезентаций, в которых природа и человек сливаю тся воедино. Так, наприм ер, голова человека представляется поэту в образе золотой розы : „A лю ди разве не цветы? О милая, почувствуй ты, Здесь не пусты нны е слова. К ак стебель тулово качая, A эта разве голова Тебе не роза золотая?... И потому, что я пою, Пою и вовсе не впустую , Я м и л ой голову м ою О тдам , как розу золотую” (Цветы). П ри этом соответствую щ ее слияние настолько активно и значимо, что уже сами цветы, ассоциируясь с человеком, восприним аю тся поэтом как что-то родное, близкое, способное защ итить от невзгод окруж аю щ его 6 См. об этом подробнее: Р.В.Алимпиева, Роль ситуативной модальности в реализации аксиологической бинарной м одели „поэт - р о д и н а ” в лирике С. Есенина, [в:] М одели в современной науке: единство и многообразие, Сборник научных трудов, Калининград 2010, с. 207-208.
мира: „Ц веты мои! не всякий мог Узнать, что сердцем я продрог, Не в с я к и й э т о т х о л о д в н ем М ог раст опит ь с в о и м о г н е м ” (Т а м ж е). Д ействительно, в содерж ательной структуре данного текстового отры вка и м енно ц веты вы ступаю т как символ, п о м огаю щ и й сохранить в л и р и ческом герое С. Е сенина веру в добро и справедливость, способствую т осознанию и стины человеческого сущ ествования как единой целостн ой модели: „В от так же отцветем и мы И отш умим, как гости сада... Коль нет цветов среди зимы, Так и грустить о них не надо” (Мне грустно на тебя смотреть...). В приведенны х выш е контекстах, как и во многих других, особую эм оци он альную зад ан н ость обесп ечи ваю т экспликаторы си ту а тивной модальности, например: глагол мочь, предикатив надо, предлож но и м ен н ое сочетани е не в силах, сп особствую щ и е вы раж ен и ю основны х моральны х установок лирического героя (хочу - м огу - долж ен)7. Однако именно соответствую щ ие глубинны е разм ы ш ления приводят п о э т а к о с о зн а н и ю н е д о л го в е ч н о с т и ч е л о в е ч е с к о й ж и зн и , и в этом содерж ится одно из п ротиворечий восп рияти я Е сени н ы м окруж аю щ его мира: с одной стороны, поэт стремится к мировой гармонии: „Ж ить нужно легче, ж ить нужно проще. В се принимая, что есть на свете...” (Свищет ветер, серебряный ветер...), - но, с другой стороны, как см ертны й человек земного м ира он не может, не находит в себе силы согласиться с соот ветствующим предопределением. Такая философская раздвоенность вызывает искренние откровения поэта, по сути, перерастаю щ ие в духовны й протест: „М илы е березовы е чащи! Ты, земля! И вы, равн ин пески! П еред этим сонмом уходящ их Я не в силах скрыть м оей тоски ”, „Знаю я, что не цветут там чащ и, Не звенит лебяж ьей ш еей рожь. Оттого пред сонмом уходящ их Я в сегд а и с п ы ты в аю д р о ж ь ” (Мы теперь уходим понемногу...). Э та краткосрочность, по сути, м гновенность, человеческого бытия, вы зы вает у С. Есенина пронизанное болью чувство безграничной лю бви к людям. Ср.: „В се успокоились, все там будем, К ак в этой ж изни радей не радей, - В от почему так тянусь я к лю дям, В от почему так лю блю лю дей” (Синий туман. Снеговое раздолье..); „Знаю я, что в той стране не будет Э тих нив, златящ ихся во мгле. Оттого и дороги мне люди, Что ж ивут со мною на зем ле” (Мы теперь уходим понемногу..) . И именно это всеобъемлю щ ее 7 Об аксиологическом потенциале экспликаторов ситуативной модальности как средства выражения авторской модальности см. подробнее: С.С. Ваулина, О.В. Девина, Авторская м одальност ь как т екст ообразую щ ая кат егория (к пост ановке проблем ы ), „В естник Российского государственного университета им. И. Канта”, Вып. 8: Филологические науки, Калининград 2010, с. 8-11.
176 Roza Alimpijewa, Swietlana Babulewicz чувство лю бви рож дает в душ е есенинского лирического героя страстное ж елание полного слияния с природой: „К рай лю бимы й! С ердцу снятся Скирды солнца в водах лонны х Я хотел бы затеряться В зеленях твоих стозвонны х” (Край любимый! Сердцу снятся...); „Я хотел бы опять в ту м е стн о сть , Ч тоб под ш ум м о лод ой л еб ед ы У то н у ть н ав сегд а в н е и з вестн ость И мечтать по-м альчиш ески - в ды м ” (Тыг прохладой меня не мучай..!); „В етры , ветры, о снеж ны е ветры , Заметите мою прош лую жизнь. Я хочу быть отроком светлы м И ль цветком с луговой м еж и” (Ветрыг, ветрыг, о снежныге ветрыг..!); „П омирился я с мы слям и слабыми, Хоть бы стать мне кустом у воды ...” (Русь). И нтересно отметить, что это слияние осущ ествляется и в другом нап равлении, когда явления окруж аю щ его м ира уподобляю тся миру человека: „С тереж ет голубую Русь Стары й клен на одной ноге” (Я покинул родимыгй дом...), „Зеленокосая, В юбчонке белой С тоит береза над прудом...” (Мой путь), „З е л е н а я п р и ч ес к а, Д е в и ч е с к а я грудь, О т о н к ая б ер езк а, Что загляделась в пруд?” (Зеленая прическа...); „Я н авек за тум аны и росы П олю бил у березки стан, И ее золотисты е косы, И холщ овый ее сараф ан” (Тыг запой мне ту песню, что прежде...), „У лыбнулись сонны е березки, Растрепали ш елковы е косы...” (С добрыгм утром!). П оэтом у не случайно, что и м ен н о б ер езы о п л а к и в аю т п р ед п о л а га ем у ю см ер ть есен и н ск ого лирического героя, а значит, самого поэта: „С неж ная равнина, белая луна, Саваном покры та наш а сторона. И березы в белом плачут по лесам. Кто погиб здесь? Умер? Уж не я ли сам?” (Снежнаяравнина, белая луна...). В се вы ш есказанное означает, что лю бовь поэта к родине как основная аксиологическая категория авторской картины мира, по сути, приобретает в его творчестве онтологический характер, то есть определенную задан- ность свыше. А это значит, что поэт не мож ет не лю бить свою родину, даже ес л и бы он с тр а стн о зах о те л и сп ы т а т ь с о о т в е т с т в у ю щ е е со сто ян и е. Д ействительно, лю бовь к Родине определяет сущ ность самого поэта: не будет этого чувства, не будет и поэта С ергея Есенина. П ричем, осмысливая его, поэт осознает его как чувство не индивидуальное, а коллективное, что н ахо д и т во п л о щ ен и е в одном из сти х отвор н ы х п о св ящ е н и й л ю б и м о й сестре Ш уре (В этом мире я только прохожий...): „П отому и навеки не скрою , Что лю бить не отдельно, не врозь - Н ам одною лю бовью с тобою Э ту родину привелось” [предназначено свыше, судьбой - Р.А., С.Б.]; Ср. такж е следую щ ее есенинское откровение: „К ак бы я и хотел не лю бить, В се равно не м огу научиться, И под этим деш евеньким ситцем Ты мила мне, родим ая вы ть” (Низкий дом с голубыгми ставнями).
В контексте вы ш еприведенны х рассуж дений излиш ним представляется и вопрос-раздум ье лирического героя: „Н о лю блю тебя Родина кроткая, а за что - р азга д а ть не м огу...” (Русь). Д ей ств и те л ь н о , л и р и ч е с к и й гер ой Есенина, являясь сыном своей Родины, лю би т ее не за что-то, а за то, что она (Родина) есть, что она предопределена ем у свыш е (как, например, было предопределено свыш е чувство Татьяны Л ариной к Евгению Онегину: „То в вы сш ем суж дено совете, То воля неба...”). П ри этом необходимо отметить и следую щ ее: п оэт никогда не согласится, пока жив, лиш иться лю бви к своей родине, как бы трудна и тяж ела она ни была: „И не отдам я эти ц еп и , И не р а с с т а н у с ь с д о л ги м сн о м , К о гда з в е н я т р о д н ы е степ и М олитвословн ы м ковы лем ” (Запели тесаные дроги...). П ри этом важно отметить, что эта лю бовь-предопределение неразры вно связана с верой п оэта в свою родину, в ее будущее: „Холодной скорби не измерить, Ты на туманном берегу. Но не лю бить тебя, не верить - Я научиться не м огу”, т.е. лю би ть род и н у - значит, вери ть в нее, вери ть в ее будущ ее. П оэтом у в самы е страш ны е моменты русской истории, когда, по убеж дению поэта, осущ ествляется жестокая схватка с „дьявольской силой”, наступаю щ ей на Р у с ь , он в с е -т а к и , зн а я п р о ш л о е р о д и н ы , п р о д о л ж а е т в е р и т ь в ее неминуемую победу над злом: „Ж илист мускул у дьявольской выи, И легка ей чугунная гать. Ну, да что же? Ведь нам не впервы е И расш аты ваться и пропадать” (Мир таинственный, мир мой древний...). А это значит, что в данном контексте реализуется убеж дение поэта в том, что и на этот раз Р о с с и я д о л ж н а в ы с то я ть . Д а н н а я п о зи ц и я зн а ч и т е л ь н о у с и л и в а е т с я отнош ением С. Есенина к лю дям, ж ивущ им с ним рядом в одной стране, которые гнутся, но не сгибаю тся, которых „не подмять, не рассеять” (как отмечает поэт в одном из стихотворений цикла Москва кабацкая) и которые в трудны е м инуты ж изни вновь п олучаю т силы (будто бы свы ш е) для борьбы за будущее своей родины. Таким образом, в этом пророческом определении судьбы бесконечно л ю б и м о й Р о д и н ы з а к л ю ч а е т с я с у т ь а к с и о л о г и ч е с к о й п р о г р а м м ы С. Есенина, передаю щ ейся всем строем его поэтической системы, среди с т р у к т у р н о - с о д е р ж а т е л ь н ы х к о м п о н е н т о в к о т о р о й к л ю ч е в о е м е с т о заним ает авторская модальность.
178 Roza Alimpijewa, Świetlana Babulewicz
S treszczenie
Aksjologiczne znaczenie m odalności autorskiej w tekstach poetyckich Sergiusza Jesienina
W artykule ustala się znaczenie tekstowe m odalności autorskiej w utw orach poetyckich Ser giusza Jesienina jako sposób w yrażania paradygm atu aksjologicznego poety, którego najw ażniej szym składnikiem tekstotwórczym jest miłość do ojczyzny; określa się płaszczyznę wyrażenia i płaszczyznę treści danej kategorii aksjologicznej; rozw aża się specyfikę rozum ienia ojczyzny i analizuje się jej najbardziej częstotliwe w ykładniki w tekstach lirycznych poety, w śród których w ystępują oznaczenia kolorów i eksplikatory modalności sytuacyjnej.
Sum m ary
A xiological value o f the author modality in S. E sen in ’s poetic texts
The article states the text value o f the author m odality in S. E senin’s poetic texts as a means o f expression o f S. E senin’s axiological paradigm, the most im portant text-forming component o f w hich is love to motherland; determines the plane o f content and the plane o f expression o f the given axiological category; reveals the specifics o f E senin’s awareness o f the m otherland and analyzes the m ost frequent m eans o f its realization in the p o et’s lyric texts, including colour- nominators and explicators o f situational modality.
Key words: author modality, text-forming function, axiological categories, artistic picture o f the
