Об утраченном лексическом родстве русского и польского языков

Алевтина Лавриненко

Об утраченном лексическом

родстве русского и польского

языков

Studia Rossica Posnaniensia 27, 233-242

1996

STUDIA ROSSICA POSNANIENSIA, vol. XXVII: 1996, pp. 233-242. ISBN 83-232-0729-1. ISSN 0081-6884. Adam Mickiewicz University Press. Poznań

ОБ УТРАЧЕННОМ ЛЕКСИЧЕСКОМ РОДСТВЕ

РУССКОГО И ПОЛЬСКОГО языков

O N T H E L O S T L E X I C A L R E L A T I O N S H I P B E T W E E N R U S S I A N A N D P OL ISH А Л Е В Т И Н А Л А В Р И Н Е Н К О Ab s t r a c t. T h r e e l a y e r s o f c o m m o n v o c a b u l a r y in th e c o g n a t e l a n g u a g e s ar e e n v i s a g e d in t h e p a p e r : t h e u p p e r ( o r r e v e a l i n g ) l a y e r , a n d l o w e r l a y e r s ( u n r e v e a l i n g a n d l o s t ) . T h e c o g n a t i o n o f t h e w o r d s o f t h e u n r e v e a l i n g l a y e r m a y b e f o u n d at t h e r o o t l e v e l — t h r o u g h t h e r e c o n s t r u c t i o n o f o l d r a d i x m o r p h e m e s a n d th e o b s e r v a t i o n o f d e r i v a t i v e f i e l d s o f t h e s e m o r p h e m e s .

A lcw ti n a Lawrinicnko, W y ższa Szko ła Pedagogiczna, Instytut Filologii Rosyjskiej, ul. Rejtana 16 B, 3 5 - 9 5 9 Rzeszów , Polska - Poland.

С р а в н и те л ь н о е изучение лексического фонда генетически р о д ­ ственны х язы ков п озво л я ет выявить минимум три слоя общ ей л е к ­ сики: верхний (о ткр ы ты й ) и нижние слои (с родством скры ты м и р о д с тво м утраченным ). Верхний, или о тк р ы ты й , слон общ ей л е к ­ сики со д ер ж и т слова, идентичность кото ры х видна, так сказать, н ево ор у ж енны м глазом: море - w o r z e , сестра - siostra, писать — p isa ć и т.д. В нижних слоях родство скрытое определяется на к о р ­ невом уровне. Ради ксальн ы е морфемы обычно находятся в свя зан ­ ном виде, д а л е к о не всегда четко проступаю т. Для определения р о д с тв а слов, находящ ихся в состоянии скры той генетической б л и ­ зости, требуется обычно лии гво-и стори чески й анализ, р е к о н с т р у к ­ ция к о р н е в о го архетипа, определение корневы х в ари ан тов и свя­ за н н ы х с ним и д ер и вац и он н ы х полей.

К

с к ры то м у родству русского и п ольского язы ков относятся, н ап р и м е р , п ольское ruch и русские разрушать, рухлядь; польские unurzać, nurt и русское нырять (можно д о б ав и ть сюда и слово но­ ра); п о л ьс кое trzeba и русские потребитель, употреблять, требо­ вать; по л ьское p o c ią g и русские тягач, тягать; польское sprzątać и русское прятать, польское błazen и русские соблазн, соблазнять и т.д. Что же со б о й п редставляет утраченное лексическое род ство язы ков?

О твет на этот вопрос предполагается следующий: это т а к о й лексический слой, к о т о р ы й ко гд а-то был общим для ср авн и ваем ы х язы к о в, но в процессе исторического развития в одном из я з ы к о в у трати лся, а в другом сохранился. Возьмем, к прим еру, н е с к о л ьк о слов: адамашка, алтабасъ, анталъ, близна, бросквина, вече, врЬти, вЬжа, вЬно, валка, въркочъ, въсъ, гоить, гомола, ирха, касторъ, клей- нодъ, кончар, кустодиа, къметь, лайба, лядвея, малъга, мурин, обь- лый, пазногътъ, пятро, плуча, перун, рота, слота, смок, у б р ус, ф о­ ка, цевитъ, яспис. Из приведенных слов неко тор ы е, конечно, х о ть в качестве архаичны х слов, но известны: вече — и стори зм , о з н а ­ ч аю щ и й н а р о д н о е собрание в древнем Н о в г о р о д е или П скове; П е ­ рун - н азван и е славян ского языческого бога г р о м а и молнии. М о ­ жет, кт о -т о из тех, кто владеет украинским язы ком , н а п р и м е р , по йм ет сразу, что слово близна означает „ш рам, рубец на т е л е ” ; слово вЬжа озн ачает „ б аш н ю ”, слово гоить зн а чи т „живить, з а ­ ж и в л я т ь ” ... П одавляю щ ее же б ольш инство приведенных слов о б ы ч ­ ному среднестатистическом у жителю, носителю русского я з ы к а, будут н еизвестны и непонятны . А ведь эти слова взяты из трех словарей: из Материалов для словаря древнерусского языка И. И. С р езн евско го , из Словаря староцерковнославянского и русского язы ­ ка 1867-1868 гг. и из Толкового словаря... В. И. Д аля. Значит, все перечисленные сл о ва были, существовали, ф ун кц и он и ро вал и , но ушли из ру сско го язы ка, утратились, что является естественным процессом я зы к о в о г о развития. А теп ерь о б р а ти м ся к современному польском у языку и еще раз сравним с у казан н ы м и русскими утраченными словами. С о в р е м е н н о е польское: A d a m a sz e k - „ т к а н ь ” ; Antai - „ б о ч о н о к ” ; A ltem b as - „ п а р ч а ” ; Blizna - „рубец, ш р а м ” ; Brzoskw inia - „п ер си к” ; Wiec - 1) „ м и т и н г ” , 2) ист. „вече” ; W iano - „ п р и д а н о е ” ; Wrzeć - „ к и п е ть” ; W ieża - „ б а ш н я ” ; У траченное русское: А д а м аш ка - о д н оц ветн ая ш елковая ткань, ко т о р а я п ри воз и лась из Д а ­ маска; А нталъ - б о чо н ок венгерского вина; А л табасъ - персидская парча, парча особого рода, ш елковая с зол о то м ; Близна - рубец, шрам; Б росквина - персик; Вече - ист. вече; ВЬно - приданое; ВрЪти - кипеть; ВЬжа - башня;

О б утраченном лексическом родст ве русского и польского языков _{2 3 5} W a rk o c z - „ к о с а ” ; Въркочь - женская убран н ая коса (по определению И. Срезневского); W alka - „б о р ьб а , б о и ” ; Валка - воина; Wieś - „деревня, се л о ” ; Вьсь - деревня, село; Gomola - „ к о м ” ; Г омола (гомула) - ком, ком ок; Goić się - „заж ивать, Гонть - живить; з а ж и в л я т ь ” ; Ircha - „ за м ш а ” (слово, ухо- Ирха - выделенная козлиная или дящ ее из а к т и в н о г о со- овечья шкура н аподобие замши; става); K a s t o r - уст. „ б о б р о в ы й ” , К асто р о в ы й - „будто бы из б о б р о в о г о K a s to ro w y - „ ф е т р о в ы й ” ; п уха” (В. Даль). В ли тературе X IX в. часто встречается выражение „ка ст о ­ ро вая ш л я п а ” , т.е. „фетровая ш л я п а ” ; K o n c e rz - „тяжелый д л и н н ы й Кончар - прямое оружие с д линны м меч” ; трехгранны м или четырехгранным клинком; K u s to s z - „ х р а н и т е л ь ” ; Кустодиа - охранник; Kmieć - „ к р е с т ь я н и н ” ; Кметь - витязь; K le jn o t - 1) .д р а г о ц е н н о с т ь , Клеиноды - предметы д ерж авн ой , с о к р о в и щ е ” , царской власти; 2) уст. . д в о р я н ­ ский г е р б ” Łajba - „ п резр ител ьн о е назва- Л ай б а, лойва - больш ая чухонская ние су д н а ” ; (т.е. финская) л одка. По данным И. С резневского, так н азы валось су­ дно у древних немцев, н овгор од ц ев и корел; Lędźwie - „поясница, бедра, Лядвея - верхняя часть ноги; ч р есл а” ; M algiew - „песчаная р а к у ш к а ” ; М альга - 1) „лепеш ка” в сибирских говорах, 2) все маленькое; M urzyn - „н егр ” ; М урпи - тем нокож ий человек, бес; Obły - „ округлы й , о в а л ь н ы й ” ; О бьлы й - круглый, толсты й, н еуклю ­ жий; Paznokieć - „ н о г о т ь ” ; П а зн о гъ ть - коп ы то , кого т ь, н оготь; Piętro - „этаж ” ; П ятр о (пя герь) - навес кры ш и , п о ­ мост в ы с т у п о м ,б а л к о н ; Płuco - „ л егк о е ” ; Плюча (плюща) - легкое; P io ru n - „молния с г р о м о м ” ; Перун - молния (а такж е имя бога). Еще у М. Л о м о н о с о ва встречаем: К ругом его из об л ак о в гремящ ие

пе-руны блещут. R o t a - „ п р и с я г а ” ; Рота - присяга; Słota - „нен астье” ; С лота - ненастье; Sm ok - . д р а к о н ” ; С м ок - д р а ко н , змей; O b ru s - „ с к ат е р ть” ; Убрус - полотенце; C ew k a - „ш пулька, б о б и н а, Ц евка катуш ка, на ко т о р у ю нам аты -т р у б о ч к а ” ; ваю т пряжу. Ц евница - свирель, ф лей ­ та, трубочка. Jaspis - „ я ш м а ” 1. Ясписъ - яшма. К а к видим, сопоставление слов соврем енного п о л ьско го язы к а и у траченны х слов в русском языке свидетельствует о том, что это б ы л к о г д а -т о единый п ласт лексики, в ко т о р о м наступил р а з л о м . В русском языке эта часть лексики как бы смылась во л н о й новы х слов, ушла, п о гр у зи л ась на дно язы ковой системы. В п ольском же язы ке эти слова п р о д о л ж а л и и п ро д ол ж аю т сейчас (в массе своей) сущ ествовать и р а зви в аться. О дн ако у трата назван н ы х и м н ож ест­ ва д р у ги х слов русского язы ка не п редставляет собой к а к о й -то синх р он н ы й , о д н о р а зо в ы й сдвиг в лексике. Это не был л и н г в и с т и ­ ческий ка та к л и зм , в результате ко т о р о г о часть лексики, как А т ­ л а н т и д а , ушла в глубину язы ковой системы. С корее это можно пр е д ст а ви ть как отр ы ваю щ и еся один по одному кам еш ки от о б ­ щ его о г р о м н о г о о б р а зо ва н и я . П р е д ставл ен н ы е в последующем нашем излож ении п ри м ер ы б ы л и п ро ве р е н ы по ряду исторических и этим ологических с л о в а ­ р е й 2. Н а к о п л е н н ы й словарн ы й м атериал свидетельствует о том , ч то, н а п р и м е р , слова фока - „тю лень” , въркочъ - „женская к о с а ” , смокъ — . д р а к о н , зм еи ” фиксируются то л ько Словарем И. С р е зн е в ­ ского , то есть, надо п о л а гат ь, что они о тносились к д о с та то ч н о древн ем у слою лексики русского языка и - шире - общ ей лексики сра вн и ва е м ы х язы к ов. По И. Срезневскому, фока - это за и м с т в о ­ вание из греческого язы ка (CC, III, 2, 1356). А. Б рю кн ер этого слова не р а с с м а т р и в а е т совсем. М. Фасмер п р и во д и т его с у к а ­ зан и ем , что оно встречается то л ьк о в древнерусском языке, в П а ­ лее X IV века (Ф., IV, 201). 1 Все пр имеры взяты из Больш ого п о л ь ск о -р усск о го словаря Д . Г е с с е н а и Р. С т ы п у л ы , т. I-II, М о с к в а - В а р ш а в а 1979 (сокр.: Б П РС ).

2 A. Brückner, S ło w n ik etym o lo g iczn y ję z y k a p o lsk ie g o , Warszawa 1985 (с окр. Br.); В. И. Д а л ь , Толковы й словарь ж и во го вел и к орусск ого я зы ка, т. I-IV, М о ск в а 1978- 1980 (сокр.: СД ); С ловарь церковнославянского и р у с с к о го язы ка, сост авлен ны й в т о ­ ры м от делени ем И м п ерат орской А кадем ии Н а ук , т. I-IV, С а н к т - П е т е р б у р г 1867-1868 (сокр.: С Ц С Р Я ); И. И. С р е з н е в с к и й , Словарь д р е в н е р ус с к о го язы ка. Р еп р и н т , т. I-III в 6-ти частях, Москва 1989 (сокр.: CC); М . Ф а с м е р , Э т и м о ­ л оги чески й словарь р у с с к о г о я зы ка, т. I-IV, М оск ва 1964-1973 (сокр.: С Ф).

Об утраченном лексическом родст ве русского и польского языков 2 3 7 Въркочь и warkocz. У А. Б рю кнера объяснение этого сл ова п редставляется тум анны м (Вг., 602). М. Фасмер отмечает, что с л о ­ во является неясным (СФ., I, 351). В других словарях этих слов в оо б щ е нет (речь идет, конечно, только о словарях, к о т о р ы е и с­ п о л ь з о в а л и с ь при нап и сан и и д ан н о й статьи). Наиболее и н тер ес­ ным здесь пр едставляется слово смокъ - .д р а к о н , зм ей ” , в к о т о ­ ром , по од но й из версий, надо видеть связь со словом п р е с м ы ­ каться (CC, III, 1, 444, 447). Т о гд а общ ий корень будет смок - смык - „ п о л з а ю щ и й ” . По другой версии, смок связано со смок­ тать - „тянуть, сосать” (Вг., 503). По третьей версии, здесь надо видеть связь с ан гл о -гер м ан ски м и словами (СФ., III, 689). Н о для нас п о ка важ н о то, что это очень древний слой лексики, в о з м о ж ­ но, и н д о е вр о п е й с к о го происхождения, в русском языке н аи более р а н о у тр ативш и й ся. Все сл о ва р а с см атри в аем о го утраченного фонда русского язы к а в Словаре церковнославянского и русского языка и в Словаре В. Д а л я им ею т п ом еты „с та ри н н ое ” или „ц ерковн ое” , то есть, к X IX веку они все уже находились на периферии лексической сис­ темы русского язы ка. У И. С резневского таких помет нет, ко н е ч ­ но, хотя его Словарь содерж и т язы ковы е ф акты по XVII век в к л ю ­ чительно, то есть о х ваты вает эпоху не тол ько древнерусского, но и ста р о р у с ск о го язы ка. Р ассм о тр и м еще несколько слов: бросквина, валка, врЪти, г о ­ ить, кустода, мурин, обьлый. Что собой представляю т эти слова с исторической то ч ки зрения? П ол ьс кое brzoskwinia - „персик” , русское бросквина - „ п е р си к” . А. Б рю кнер отм ечает, что в этой лексеме совместилось ф актически два названия: brzoskwinia - „персик” и brzoskiew - сорт „красн ой к а п у с т ы ” (Вг., 45). А. Брюкнер с целым рядом других ученых, а за ними и М. Ф асмер, считают, что это слово через немецкий язык вос х о д и т к лати н ском у и далее к греческому „мэлон пэрси- к о н ” - „персидское яблоко”. У восточных славян, по мнению М. Фас- мера, бросквина - это заимствование из польского языка (СФ., I, 218). Нам пред ставл яется заманчивы м соединить п роисхож дение слов бросквина, brzoskwinia - „персик” и brzoskiew - „красн ая к а ­ п ус та ” с г л а г о л о м broczyć - „истекать к р о в ь ю ” . Среди утраченны х слов русского я зы к а есть брощение - „краснота, ч ер в л ен о с т ь” , брощити - „кр аси ть в красны й цвет, ч ервен и ть” , брощъ - „червень, к р а с н а я к р а с к а , п у р п у р ” (CC, I, 1, 180, 181). С л о во брощъ - о б щ е ­ славянское, отмечается оно и в с тар оц ерковн о сл авя н ско м языке. Очень удачно здесь можно совместить и древнее корн евое ч ер е д о ­ вание С К // Щ : броск - брощ. В таком случае бросквина - это к р а ­ с н о ваты й, о к р а ш е н н ы й красны м п лод (как и название кап усты именно к р а с н о г о цвета в п ольском языке).

П о л ьски е слова walka, walczyć - „б о р о тьс я ” . В Словаре И. С р е ­ зневского указываются слова валка - „война” и валъчити „ в о е в а т ь” (CC., I, 1, 225, 226). Академический словарь... с пом етой „ с та ри н ­ н о е ” у к а зы в а ет значение „в о й н а ” для слова валка. Д ругое, новое значение здесь - „рубка д ер евьев” (С Ц С Р Я , I, 204). В Словаре В. И. Д а л я этого слова нет. Второе значение - „рубка д е р ев ье в ” - п о зв о л я е т п р ед п о ло ж и ть, что пр ои зо ш л о совмещение значения этого слова с гл а го л о м валить. В современном польском языке су­ щ ествую т как сам остоятельн ы е гл агол walczyć и гл аго л walić (п о ­ следний вклю чает 10 значений, является словом с больш им семан­ тическим полем). А. Брюкнер, кстати, совмещ ает слова walka, wal­

czyć и walić, rozwalić + walać się, walanie, wałęsać и множество д р у ­

гих слов, ко т о р ы е сводятся к кор н ю wal (Br., 599, 600). М. Фас- мер, п р авд а, в сл о варн о й статье о корне вал - валить не указы в ает польских walka, walczyć, что, конечно, не д ает основании для к а ­ ких-то катего р и ч ески х утверждений. П о л ьс ки е wrzeć, wrzątek - „кипеть” , „ ки п я ток” и русское врЬти. В С Ц С Р Я и у В. Д ал я древний гл аго л врЬти представлен в виде врЬять — „кипеть, пениться, бить кл ю ч о м ” (С Ц С РЯ , I, 361; СД , I, 262). П о л ьское wrzeć фактически идентично древнему русскому врЬти. А. Б рю кнер и М. Ф асмер отмечают, что этот гл а г о л с о ­ д е р ж и т т о т же ко рен ь, что и г л агол в ари т ь. У И. С резн евского есть еще слово вр у т е ц ь - „родник, кл ю ч ” , ко т о р о е М. Ф асмер о т ­ н о сит к той же лексико-семантической группе слов (Вг., 633; Ф., I, 362; CC, I, 1, 316). П о л ь с к о е goić się - „заживлять, за ж и в л я т ьс я ” имеет массу п р о ­ изводны х, но все они связаны фактически с одним значением. С о ­ врем енному русскому человеку гл аго л гоить неизвестен, кром е, возм о ж н о , зн а к о м о г о еще со ш кольн ой скамьи вы раж ения из б ы ­ лин и сказок: гой ecu, д о б р ы й молодец! И это гой является сейчас а б со л ю тн о н еп он я тн о й формой. И. Срезневский отмечает для с л о ­ ва гой значение „мир, сп о ко й с тв и е ” , гоило - „успокоение, у кр е п ­ л е н и е ”, гоить - „ж и ви ть” , огоити - „пробуж дать к ж и зн и ” (СС, I, 1 541). С ю д а же относятся изгоити и книжное сейчас, но, тем не менее, сохранивш ееся слово изгой. М ожно п редп олож и ть, что в ы р аж ен и е гой еси\ означало „мир тебе! будь зд ор ов!” . В русских го во р а х г л аго л гоить получил очень ш и р окое р а с ­ пространение. В. Даль отмечает его в северных, в сибирских, в ю ж ­ ных и в з ап адн ы х говор ах , причем с самыми разли чн ы м и д о п о л ­ ни тел ьн ы м и значениям и, ко то р ы е наслоились на древние (СД, I, 366). М. Ф асм ер почему-то к слову гоить д а ет как об щ еславянское значение „ухаживать, о т к а р м л и в а т ь ” , хотя тако е значение присуще этому слову, скорее, в ю ж нославянских языках, но не в зап адн ы х

О б утраченном лексическом родст ве русского и польского языков 2 3 9 и не в во сточн о сл авян ски х . В. Д ал ь, например, из множества з н а ­ чений, присущ и х этому слову в го во р ах, не д а ет ни од н о го ти п а „ у хаж ивать, о т к а р м л и в а т ь ” , хотя им плици тно и здесь угадывается п од сем а, я вл яю щ аяся основной, ф он овой для всех вари ан то в : „ис­ целение, в ы з д о р о в л е н и е ” . П о л ь с к о е kustosz - русское кустода, кустодиа. В Словаре В. Д а л я т а к о г о слова нет. Оно фиксируется у И. С резн евского и в исследуемом С Ц С Р Я . Почему этого слова нет у В. Д ал я - п о ­ н ятн о . С л о в о это сугубо книж ное, не свойственное обычной, ж и ­ вой русско й речи, ко т о р у ю ф и кси ровал В. Д аль. С оврем ен н ом у но с и те л ю р у сско го языка это слово может быть зн аком о то л ьк о по ф а м и л и и известного худож ника Кустодиева. Кустос, кустодис — это греческое по происхож дению слово со значением „стражник, с т о р о ж ” . Ведущее значение слова kustosz в современном п ольском язы к е - „ х р а н и т е л ь ” (музея, библиотеки). В древнерусском языке сл ово кустодиа имело д ва значения: 1) охранник (а по С Ц С Р Я - д а ж е о т р я д во и н о в, страж а, кар а у л , то есть, значение стало с о ­ б и р а т е л ь н ы м ), 2) п о к р ы ш к а на восковых печатях, служащая для с о х р а н ен и я и зо б р а ж е н и я (CC, I, 2, 1381; С Ц С Р Я , II, 501). Второе зн ачение, к а к видим, во зн и кло за счет м етонимического переноса на б азе о с н о в н о г о значения. И, н а к о н е ц , еще два очень интересных слова, к о т о р ы е с о х р а ­ няю тся соврем ен н ы м польским языком: murzyn — „н егр ” и o bły — „ о в а л ь н ы й , о к р у г л ы й ” . С л о в а murzyn, murzynek в современном польском языке п о л у ­ ч или ш и р о к у ю сферу употребления, о бозначая не то л ьк о с о б ствен ­ но н е гр а , но и во рон у ю л о ш адь, и сорт клубники, и креп ки й ч е р ­ н ы й коф е, и т.д. (Б П Р С , 1, 468). Если прочесть это слово п о-р у с­ ски, с з а м е н о й [rz] исконны м мягким [р’], то получим мурин. С л о в а мурин, мюрин в древнерусском языке о б озн ачал и беса, нечистую силу. В Житии Нифонта X III века муринъ - это даже не п росто бес, а с та р ш и й над бесами (CC, И, 1, 195). С Ц С Р Я с п ом ето й „ ц ер ко вн о е” указывает, что мурин - это а р а п , негр (С Ц С Р Я , III, 695). В. Д ал ь добавляет, что это вообщ е т е м н о к о ж и й человек. Он п р и в о д и т еще интересное б о таническое н а зва н и е : муринская трава - „эфиопский ш ал ф ей ” (СД, И, 360), где оп ре д ел е н и е эфиопский у казы в ает на свою связь с мурином. С л о в о мурин является древнейш им славянским заи м ствован и ем с л о в а мавр, но, как у казы в ает М. Ф асмер, не непосредственно из л а т и н с к о г о maurus, а из древневерхненемецкого тог, откуда мурин (Ф ., III, 13). Н о, во зм о ж н о, здесь о тр ази л ась и древняя м о н о ф т о н ­ г и за ц и я на с л ав я н ско й почве д и ф то н га [АУ], к о т о р ы й в д а л ь н е й ­ шем, в б олее позднем заи м ство ван и и этого слова, сохранился

в виде [AB]: мавр. Т о л ко в ан и е А. Брю кнером слова мурава н а в о ­ д и т на мысль о связи этого слова с корнем мур-, пред ставлен н ы м в слове мурин (Вг., 348). И, н акон ец , слово obły. Современном у русскому человеку это слово в к а к о й -то мере известно разве лиш ь по з н ам ен и то м у эпи­ граф у из Т р е д и ак о в с к о г о к Путешествию из Петербурга в Москву А. Радищ ева: „чудище... обло, огром но, стозевно и л а я и ” . В д ревнерусском языке сл о во о б р а зо ва те л ьн о е поле этой л е кс е ­ мы б ы ло д о с та то ч н о о бш ирны м : обьло - „ш ар” ; о б ь л ь с т в о , об ел ь- с т в о - „ о к р у г л о с ть ” ; о бьловидны й - „ ш а р о о б р а з н ы й ” ; обьлы й -1) к р у гл ы й , 2) п олны й, совершенный (типа соврем енного к р у г л ы й с и р о т а); обьлъ - „вполне, соверш ен н о” ; обьлЪ - „ в о к р у г ” ; в ь о б ъ - ли т и - „ о к р у г л и т ь ” (CC, II, 1, 577). М. Фасмер п р е д п о л а г а л , что и слово в о б л а о тносится к этой же группе (Ф., III, 103). А к а д е ­ м и ч ески й с л о в а р ь с пом етой „стари н н ое” д о б ав л я ет н овы е значения к этому слову: обьлы й - „толстый, неуклю жий” ; о б ь л о с т ь - 1) туч­ ность, п о л н о та и 2) вы пуклость об ра б а ты ва е м о го к а м е н н о г о изде­ лия (С Ц С Р Я , III, 38). У В. Д ал я есть еще слово обелъ (с п ом етой „ с т а р и н н о е ”) - „круглый х о л о п ” , т.е. находящийся в п о л н о й з а в и ­ симости; о б л о в а т ы й - „закр у гл ен н ы й ” ; об ляк - „круглое полено, ч у р б а н ” (СД, II, 598). Мы, та к и м о б р а зо м , р ассм отрели, что собой пред ставл ял и не­ ко т о р ы е из утраченных слов русского языка, общих с совр ем ен ­ н ы м и п о л ьски м и словами. М ож но предполож ить, что в утрачен ­ ном слое лексики, как в зеркале, отраж ается фактически вся и с то ­ рия ф о р м и р о в ан и я славянской лексики. Слова являю тся р а з н о р о д ­ н ы м и по происхож дению , по времени появления в языке, по вре­ мени исчезновения из языка. Б ольш инство слов являю тся об щ е сл а ­ вянским и, но д о ста то ч н о много и заи м ствован и й (из греческого я зы к а, из зап адн ы х язы ко в, из тю ркских... В частности, т ю р к и з ­ м ами явл яю тся упом янутые выше алтабас - altem bas, кончар - koncerz). Н е к о т о р ы е слова утратились очень ран о в русском я з ы ­ ке, но б о л ьш и н с тво слов этого слоя продерж алось до X IX века и частично сохраняется в го во р а х до сих пор. С л е д о ва те л ьн о , м ож ­ но го в о р и т ь о сохранении родства, но на несколько смещенном уровне: „ л и терату р н ы й язык - г о в о р ы ” . О тдельны е слова с о хр ан я ­ ю т связь на уровне „говоры - г о в о р ы ” . Н априм ер, п ольски е слова k m o tr , kmotra - „кум, к у м а ” имеют помету „об ла с тн ое ” . В Словаре церковнославянского и русского языков кмотр, кмотрство - „кум, к у м о в с т в о ” им ею т помету „ с тар и н н о е” . А у В. Д ал я н ар я д у с п о ­ м етой „ с т а р и н н о е ” есть еще отм етка о сохр ан ен и и этого сл ова в р я зан ски х гово р ах .

О б утраченном лексическом родстве русского и польского языков 2 4 1 Р а с с м а тр и в а ем ы е слова утраченного слоя р од ства в б о л ь ш и н ­ стве случаев не пред ставляю т собой абсолю тную утрату, п олное исчезновение из язы ка ка к таковое. Обычно таки е лексемы сов­ м ещ аю тся с лексем ами скры того слоя родства, вы ходят из нижних слоев л ексической системы наверх к откр ы том у фонду в каких-то своих п р о и з в о д н ы х . П оэтому далеко не всегда бы вает л егко о п р е ­ д елить, к у д а же отнести то или иное слово. Н априм ер, в д р е вн е ­ русском язы к е И. Срезневский отмечает слово жълвъ, желвъ со значением „череп аха” . Естественно сразу вспомнить п ольское żółw - „черепаха” . Куда отнести древнерусское слово? Наверное, к утра­ ченному фонду лексики. Н о С Ц С Р Я д ает желвъ, желва, желвакъ, причем желвъ имеет два значения: 1) „ ц ерковн ое” - черепаха; 2) м о зо л ь , ж елвак (С Ц С Р Я , I, 836). И сконная, генетическая сема о ка зы в а е т с я здесь вы раж ен н ой имплицитно: „какое-то твердое, же­ сто кое к р у гл о е о б р а з о в а н и е ” . Значит, слово жълвъ {желвъ) в т а ­ ком случае мы д о л ж н ы отн оси ть к скрытому родству: польское żó łw - р усское современное желвак. Выше упоминавшееся слово клейнот (клейнод) мы отнесли к утра­ ченному ро д ству , п отом у что утрати лось слово и об озн ачаем ы е им ре а л и и . С л о в о это можно р а ссм атр и в ать как историзм в со врем ен ­ ном ру с с ко м языке. Н о, с д ругой стороны , древнерусский язык об ъясняет, что слова клейно, клейнот, клеймо п е р во н ач ал ьн о у п о ­ т р е б л я л и с ь как равн о зн ач н ы е в ар и ан ты одной лексемы (CC, I, 2, 1217). В конеч н ом итоге оказы вается, что польское klejnot и р ус­ ское клеймо являю тся родствен н ы м и и, следовательно, их нужно отнести к с к р ы то м у родству. Грани между выделяемыми слоями л ексики о к а зы в а ю тс я , таким о б р азо м , нечеткими, р а зм ы ты м и , вза- и м о п р о н и ц а е м ы м и . Ф а кти ч е с ки все н езаи м ствован н ы е слова, слова об щ е сл а вя н с ко ­ го п р ои схо ж д ен и я , можно, наверное, свести к скры тому лексичес­ ком у род ству . П р о б л е м а , следовательно, состоит в больш ей или меньш ей степени скрытости. И вот в этом ш и роко п оним аем ом с к р ы т о м слое как вн у тр и я зы ков о го , так и м еж ъязы кового р од ства м о ж но ф и к с и р о в а т ь отдельные обрываю щ иеся, утрачиваю щ иеся л ексем ы и даж е целые лексико-семантические группы. К а к п р о и с х о д и л о историческое разви ти е семантической стру к­ ту р ы та к и х слов и таки х групп слов в русском и в польском я з ы ­ ках? П оч ем у в п ольском языке они сохраняются, а в русском у т р а ­ тились? Ч т о этому способствовало? Ч то б ы ответить на эти в о п р о ­ сы, нуж но д ета л ьн о р а с см а тр и в ат ь историю к аж д о й отдельн ой гр у п п ы слов. А потом уже, может быть, удастся вы явить какие-то за к о н о м е р н о с т и . К р о м е то го, как нам кажется, сюда надо п р и в ­ лечь и п р о б л е м у синонимии . Больш и н ство слов, ко тор ы е у т р а т и ­ лись в русском языке, были просто заменены другими.

В о зн и к ает еще один вопрос: а был ли п р о ти в о п о л о ж н ы й п р о ­ цесс? То есть, мы сейчас говорим тол ько об утраченном родстве р усского и п о л ьс к о го язы ков с русской стороны . А есть ли слова в соврем ен н ом русском, ко то р ы е когда-то были и в польском , но сейчас утрачены? О твет на этот н другие вопросы - дело будущего исследования.